Читать «Вольфганг Амадей. Моцарт» онлайн - страница 13

Разговор, который Вольфганг с удовольствием продолжил бы, прерывается появлением матери. Она мягко предлагает ему перейти в соседнюю комнату и примерить парадный костюм, который только что принесла портниха. Просьбы матери подавляют в душе мальчика всякое сопротивление, которое иногда с шумом вырывается наружу, если он углубился в свои музыкальные занятия и не желает, чтобы его отрывали. Да и тщеславие его подстёгивает. Он хватает протянутую матерью руку и семенит рядом с ней, покидая гостиную.

Мужчины не спускают глаз с уходящих. Только что пережитое отражается на их лицах по-разному: отец слегка растроган, а его друг улыбается во весь рот. Помолчав немного, Шахтнер доверительно говорит Моцарту, положив ему руку на плечо, — так он поступает всякий раз, когда сердце его переполняется радостью:

   — Польди, у тебя растёт такой сын, что любой отец тебе позавидует. Мы ещё увидим, какие чудеса родятся на свете вместе с ним!

IV

Близится день отъезда. К нему все готовы. У Леопольда Моцарта остался ещё долг вежливости: прощальный визит к их кормильцу, архиепископу Сигизмунду, который он оттягивал, как мог. Не то чтобы он боялся духовного владыку Зальцбурга, нет, его пугала только пропасть, существующая между высшим церковным сановником и им, придворным музыкантом; роль человека, находящегося в услужении, вредит сыну гражданина свободного имперского города Аугсбурга.

Но в один прекрасный день мать тщательно принаряживает детей, и все трое отправляются во дворец архиепископа, где им приходится довольно долго ждать в приёмной, прежде чем появляется молодой коадъютор и приглашает следовать за ним.

В просторной, не слишком подавляющей своей роскошью комнате, стены которой увешаны портретами священнослужителей в церковном облачении, за массивным столом с резными ножками сидит князь церкви — человек средних лет; его волевое лицо говорит о том, что он знает себе цену. После того как Леопольд Моцарт поцеловал протянутую ему узкую руку и дети последовали его примеру — Наннерль сделала ещё настоящий придворный реверанс, а Вольферль с серьёзным видом шаркнул ножкой, — высокопоставленный прелат обратился к своему придворному музыканту:

   — Так вот, значит, каковы твои дети, о которых идёт столько удивительных слухов?

   — Вашей высококняжеской милости известно, что в пересудах всё всегда выглядит преувеличенным.

Архиепископ берёт Наннерль за руку и разглядывает её:

   — Говорят, ты замечательная певица, дитя моё. А берёшь ты уже верхнее «си»?

Девочка отводит взгляд от улыбающегося ей архиепископа и переводит его на отца. Она в стеснейии и не знает, как поступить.

   — Не волнуйся, дитя моё, — уговаривает её архиепископ, — я лишь желаю услышать твой голосок.

Когда отец ободряюще кивает ей, она расправляет плечи и легко, играючи взлетает по звуковой лестнице до верхнего «си».

   — Браво, браво, соловушка! — восклицает князь церкви. — Экзамен для Вены сдан! — И поворачивается к Вольферлю: — Теперь твоя очередь, дружок. Чем похвастаешься?