Читать «Вольфганг Амадей. Моцарт» онлайн - страница 12

Моцарт согласно кивает.

   — Да, да, ваш высокий властитель мало платит вам, музыкант. На развлечения в Мирабеле, украшательства и отделку дворца в Леопольдкроне он золотых дукатов не жалеет, а на живое искусство ему денег жалко. Но всё равно, дорогой господин Моцарт, вы уж мне поверьте: у вас золотая жила. Я, правда, всего-навсего торговец бакалейными товарами, в музыке разбираюсь не слишком-то, зато люблю я её от души, до того люблю, что, когда вы водите смычком по струнам, я себя всё равно что на седьмом небе чувствую. И вот за это самое — тут меня моё чутьё торговца не подводит, нет! — наш добрый Господь не оставит вас без вознаграждения в звонкой монете. Ладно, короче: вот вам сто талеров. Если не хватит, сразу дайте знать. Тут я с вас клятву возьму! Я не позволю, чтобы вы в имперской столице испытывали нужду!

По улыбке мужа матушка Аннерль сразу догадалась, что он возвратился не с пустыми руками. Ничего другого она не ожидала.

Теперь подготовка к отъезду пойдёт полным ходом. Терять время больше нельзя, сентябрь уже на пороге. Они с головой уходят в свои заботы, оставаясь невидимыми и недостижимыми для любопытствующих, которых даже в их маленьком городе предостаточно. Трезель оберегает покой домашних как злющий Цербер. В виде исключения Моцарты принимают одного Шахтнера. Для Вольферля всякий его приход в радость.

Когда придворный трубач появился однажды вместе с Леопольдом Моцартом после церковной службы, малыш сидел за исписанным нотами листом, причём на его пальцах чернил было побольше, чем на бумаге. Отец склонился над листом:

   — Что это у тебя?

   — Клавирный концерт, — с гордостью отвечает мальчуган.

   — Дай-ка посмотрю. — Он берёт опус в руки и покачивает головой. — Кто в этой пачкотне разберётся! Клякс больше, чем нот!

Он протягивает лист Шахтнеру, оба сначала снисходительно улыбаются, а потом на их лицах появляется серьёзное выражение.

   — Странно, — говорит отец Моцарт, — всё по правилам. А ведь я его нотной грамоте не учил.

   — Обрати внимание на этот пассаж в терции, — замечает Шахтнер и указывает пальцем на соответствующее место. — Разве не смело?

   — Это да, но кому дано такое сыграть, Вольферль? Ты пишешь излишне сложно.

   — На то он и концерт, папа.

   — Ты считаешь, что концерт сам по себе должен быть трудным для исполнения?

   — Да.

   — Тогда поглядим, сумеешь ли ты сыграть то, что сочинил на бумаге.

Вольферль готов хоть сейчас. Он садится за инструмент и начинает играть. Поначалу всё идёт сносно, но когда доходит до сложного момента, пальцы отказываются ему повиноваться. Как он ни старается справиться с трудным пассажем на свой лад, выходит это неловко.

   — Вот видишь, — замечает Шахтнер, — ты пока своим нотам не господин.

   — Надо пройти ещё несколько раз — получится!

   — Да, кстати, а зачем ты так глубоко окунаешь перо в чернила? Понимаешь, чертёнок, сидящий в бутылочке, мстит тебе и так забрызгивает твои ноты, что ты сам их не узнаешь.