Читать «Когда погаснет лампада» онлайн - страница 83

— А что с сестрой милосердия, с которой ты познакомился в больнице?

В ответ выслушивает Вениамин еще одну историю из сборника похождений любвеобильного Соломона. Повесть об Анне Дмитриевне — его очередной жертве. Конечно, сама она тоже не без греха, но Соломон не отрицает и своей вины. Была у Анны Дмитриевны, женщины опытной и сердобольной, комната на Ромнинской улице — там-то и навещал ее Соломон два-три раза в неделю. Хозяйка принимала его хорошо, готовила ужин: яичница, жареная колбаса, фрукты. Не обходилось и без бутылки вина, а к вину — шутки с анекдотами. Телосложение у Анны Дмитриевны было, Боже упаси, далеко от субтильного. Торс дородный и мягкий, тело сорокапятилетней женщины, матери и бабушки, а не какой-нибудь легкой лани любви. Да и волосы ее, если снять с них сестринскую косынку, выходили на поверку не так уж и хороши.

Но Соломон не из разборчивых, и вот сидят они за столом в опрятной комнате на Ромнинской улице. Скворчат на сковородке ломтики колбасы и яичница-глазунья. Раскраснелось круглое лицо сестры милосердия. Соломон рассказывает свои сальные анекдоты, женщина хохочет и невзначай кладет ладонь на рукав гостя. Снаружи осенняя темнота, влажный ветер гуляет над грязью улиц. Но тут, в комнате сестры милосердия, светло и тепло, и задернуты на окне белые занавески. Закончен ужин. Анна Дмитриевна убирает со стола: приключения приключениями, но скатерть всегда должна быть на своем месте, а цветочный горшок — на своем. Соломон рассказывает очередной анекдот, и женщина к месту смеется. Затем хозяйка вдруг гасит свет, и в комнате воцаряется темнота.

Что ж, оставим их на время наедине — парня и бабушку. Вернемся к Соломону в момент, когда он пробирается по хлябям Гадяча в направлении своего Садового переулка. Осенняя ночь лежит на городской грязи, редкие звезды блестят в прорехах облаков. Мокрый ветер свистит в голых ветвях, шлепает по лицам редких прохожих, стучит чьей-то забытой ставней. Тяжелая усталость одолевает в такие моменты Соломона, гирями висит на ногах, давит на сердце, отравляет душу. Даже вспомнить ему противно об Анне Дмитриевне, о ее пухлых жадных губах, мягком теле и топкой засасывающей силе, женской силе. Он безуспешно старается думать о чем-нибудь другом, потом плюет с отвращением и уже в десятый раз успокаивает себя обещанием, что теперь-то уж точно никогда не ступит его нога на порог той опрятной комнаты. Но проходит день-другой, и вновь берет Соломон бутылку вина и отправляется на Ромнинскую улицу. И снова приветливо принимает его стареющая медсестра, снова скворчит на плите глазунья с колбасой, снова звучит в комнате скабрезный анекдот…