Читать «Когда погаснет лампада» онлайн - страница 131

Что и говорить, дом Гинцбурга всегда полнился детскими голосами, шумом и кутерьмой. В комнатах и во дворе орудовала лихая шайка, и крик временами поднимался до самого неба. Хозяйка, она же мать, мачеха и тетя, была не из крикливых, хотя и за словом в карман не лезла. Дом она вела по еврейскому обычаю: суббота здесь была субботой, а в кухню не попадало и крошки трефного. Этого требовал Гинцбург, и Ципа-Лея слушалась мужа. В канун субботы, покончив с делами, вымыв и причесав детей, Ципа-Лея надевала нарядное платье и превращалась в образцовую мать семейства с заплетенными волосами и гладким красивым лицом, всем своим видом придавая дому и столу атмосферу праздника.

Как уже говорилось, Голда была очень домашней девушкой, девушкой-матерью; в этом она видела свое назначение в жизни. Когда случилось с нею непредвиденное, она попыталась предпринять соответствующие меры, которые, впрочем, не помогли — уж больно цепким до жизни было потомство Гинцбургов.

И опечалилось лицо старшей дочери кладбищенского служки. Гинцбург не знал о причине и очень тревожился за здоровье Голды. Из всех домашних о происходящем догадалась лишь Ципа-Лея, но и она не говорила ни слова — лишь плакала втихомолку, когда никто не видел.

И вот в один прекрасный день разразился радостный гром: Голда объявила о своем предстоящем замужестве. В один миг расцвела она, праздник воцарился в доме. Пришли в гости Берман с матерью, принесли конфеты для младших. Мирочка и Ривочка сидели на коленях у жениха и оживленно болтали. Берман любил детей, и те платили ему взаимностью. Голда поставила на стол угощение, глаза ее сияли счастьем и радостью жизни.

Через несколько дней пара расписалась в загсе по обычаю властей, а затем пришла пора и для хупы по обычаю Моисея и народа Израиля. Молодые собирались жить у Бермана, но свадьба состоялась в доме невесты. Был устроен славный праздник, веселый еврейский праздник, полный радости, пения, вина и мудрых наставлений. Что скрывать — и я, автор, на той свадьбе был, мед-пиво пил.

Соломон и Фирочка к тому времени уже уехали из Гадяча. Но все остальные сыны и дочери дома Фейгиных, и Вениамин среди них, сидели за свадебным столом. Рукоплескания, песни и пляски захлестнули дом от края до края. Показала себя во всей красе и Хая-Сара Берман, уважаемая мать жениха, когда, раскрасневшись и отдуваясь, отплясывала она пляски былых, хороших времен, времен дяди Хаима Зайделя. И все гости дружно хлопали в ладоши в такт пузатой плясунье.

Ближе к полуночи стали слипаться глаза младших детей, и они один за другим были уложены спать, невзирая на слезы и протесты. Зато старшие шумели до рассвета, пока ослепительное солнце не вышло осторожными шагами из-за восточного края неба.

Хася, Ханке и Сарка провожали Фейгиных до Садового переулка. На лице красавицы Ханы сияла улыбка. Прохладный утренний ветерок шевелил ее волосы. Петухи со всех концов земли возвещали о приходе нового дня.

Много лет минуло с тех пор, но вот он — всплывает и встает в этих скромных строках тот свежий рассвет, и чудесная улыбка Ханы, и болтовня девчонок в спящих утренних улицах.