Читать «Колючая роза» онлайн - страница 188

В сущности, выражение «невидимое» уже не является достаточно точным после открытия высокочастотной фотографии, названной «кирлианова фотография», которая может улавливать биоэнергетические колебания живой материи. С помощью этой фотографии профессор Калифорнийского университета Телма Мос проделала следующий опыт. Она поместила на соответствующую электроаппаратуру только что сорванный лист растения, и при включении тока на листе появилось синеватое свечение. С увяданием листа «увядало» и свечение, а когда лист совсем засох, оно исчезло. Если же к увядающему листу приближалась человеческая рука, лист как будто оживал, и его синеватое свечение усиливалось — вот еще одно доказательство биоэнергетического взаимодействия между живыми клетками. Когда Мос укалывала свежесорванный лист иголкой, поврежденное место испускало уже не зеленый, а красный свет.

Советский ученый В. Адаменко обнаружил кроме того, что если у зафиксированного «кирлиановой фотографией» листа отрезать несколько миллиметров и снова сфотографировать, то кирлианов снимок этого листа не изменится — и на втором снимке свечение, или лучше — сияние — сохранится, даже на срезанных листах, как будто лист остался цел. Мос повторила опыты Адаменко и подтвердила таким образом тот факт, что у живого организма есть свой «энергетический скелет, который исчезает лишь после его окончательной гибели как целого». Какова природа этого фантома, этого призрака, который продолжает светиться на месте отрезанной части, мы пока еще не знаем, но и то, что уже установлено опытами — немало, а именно: что всякая живая клетка представляет собой постоянно «трепещущую» динамичную систему, что всякое химическое явление в протоплазме имеет свой «электрический отблеск», что живая клетка и вообще живая природа имеют свой «электрический ландшафт», свои силовые поля, с помощью которых они сообщаются, обмениваются информацией и воздействуют друг на друга. Сигнальные волны при умирании одной клетки сразу же передаются соседним клеткам независимо от преград.

Если это так, тогда совсем нетрудно объяснить случай с ранеными соснами в Лесичеве и их близкими соседями и соседками. Приведенные в состояние тревоги раненые деревья, которые мобилизовали свои силы, чтобы произвести как можно больше семян и подстраховать свое оказавшееся под угрозой существование новым потомством, сообщили и соседним соснам о своей тревоге, внушили им тот же страх, и те, не раненные, были вынуждены действовать таким же образом, как и раненые, — то есть рожать как можно больше.

Сообщаю обо всем этом не как об открытии, а только как о догадке и перехожу к другому, гораздо более важному факту, а именно: растения могут не только обмениваться «чувствами», «опасениями», «настроениями» или просто информацией, но они находятся под влиянием психологического состояния человека, на которого, вероятно, они тоже воздействуют посредством своих таинственных биоэлектрических или каких-то других видов энергии. Вот почему теперь уже никто не мог бы упрекнуть писателя в том, что он говорит глупости, если тот напишет, что «при виде вооруженного топором крестьянина деревья задрожали, сердца их забились, а листья побледнели от страха».