Читать «Внеклассная работа» онлайн - страница 72

На помощь гибнущим кораблям Макаров вывел из Артура отряд в составе броненосцев «Петропавловск» и «Победа» и крейсеров «Диана», «Аскольд» и «Новик». Макаров так торопился навстречу врагу, что не стал ждать запаздывающих и не отдал приказа протралить рейд.

Русскую кильватерную колонну возглавил броненосный крейсер «Баян» – он и кинулся на помощь гибнущему «Страшному». Залпы крейсера отогнали японцев, но было уже поздно – из воды удалось поднять лишь пятерых уцелевших русских моряков.

А из полосы тумана, в которой скрылись чужие миноносцы, стали появляться японские крейсера – шесть вымпелов, один за другим. «Баян» вступил бой; его поддержали огнём подходившие броненосцы, и японцы сочли за благо убраться. После чего макаровский отряд выполнил разворот и отправился обратно в Порт-Артур, прямиком на поджидающие его мины. Между прочим, кое-кто из историков полагает, что мины эти были русскими – те самые «пельмени», что накидал давеча минзаг «Амур».

Об этих событиях и упоминал лейтенант: «Японцы потопили „Страшный“, а потом „Пересвет“ исхитрился сесть на мель…»

А ведь Сёмка хорошо помнил: «Пересвет» сумел присоединиться к эскадре лишь незадолго до гибели флагмана. Выходит, и симпатичный лейтенант Унковский, и сердитый мичман Шишко, а с ними и все, кто находится на борту флагманского броненосца, вот-вот уйдут на дно вместе с «Петропавловском»! А с ними – и двое московских школьников, невесть как угодивших сюда из двадцать первого века. А он, Сёмка, покорно топает в совершенно ненужную ему кают-компанию… и неизвестно ещё, будет ли слушать их этот Лёвочка Шмидт!

Сёмка до боли ясно представил, как он раскрывает ноутбук, тычет пальцем в цветные линии на экране, а бестолковый мичман вглядывается в них с недоумением и лепечет что-то вроде: «Не сомневайтесь, непременно доложу, вот только господин адмирал освободятся…»

Эта картина так поразила мальчика, что он остановился как вкопанный. Светка, не успев затормозить, налетела на него и с досады чувствительно заехала ему острым кулачком между лопаток. Ребята снова стояли на открытой палубе; над головами пагодой высилась надстройка, доски едва ощутимо дрожали под ногами, напоминая о несчитанных табунах лошадиных сил, скрытых в паровых машинах. От горизонта навстречу броненосцу катились длинные ровные валы, то там, то тут пенившиеся бурунами. Таранный форштевень «Петропавловска» врезался в них, и веера брызг взлетали выше бортов, засыпая солёной водяной пылью носовую башню главного калибра.

В тени громадных пушек устроился невысокий господин в невоенной длинной шубе и круглой меховой шапке. Среди офицерских мундиров и матросских бушлатов, в этом замкнутом мирке механизмов и клёпаной стали он смотрелся весьма неожиданно. Господин был невысок ростом; благообразное его лицо («старообрядческое» – подумалось почему-то Сёмке) было украшено окладистой, с изрядной проседью бородой. Перед господином примостился раскладной мольберт на коленчатых деревянных ножках, совсем уж чужеродный здесь, в царстве военного металла. Рядом с мольбертом – табурет, на котором возлежала большая, зелёного бархата папка с бронзовыми уголками.