Читать «Бездомная» онлайн - страница 46

Рыдания утихли.

Чарек подошел к двери ванной и осторожно постучал.

– Кинга, я вернусь. И буду возвращаться до тех пор, пока ты не согласишься спокойно поговорить со мной. Это все, что мне от тебя нужно. Ладно?

Так и не дождавшись ответа, он холодно попрощался с Асей (ах, эта человеческая неблагодарность!), погладил на прощание кота и вышел, тихо закрыв за собой дверь.

– Эй, Кинга, дорогая, можешь выходить. Он ушел, – сказала Ася, когда шаги на лестничной клетке стихли.

– Ты тоже уходи. Оставь меня одну, – послышалось из ванной. – Извини, но у меня был тяжелый день и не менее тяжелая ночь. Мне нужно… прийти в себя.

Ася, подобрев немного, понимающе покивала головой, и минуту спустя Кинга осталась одна.

А впрочем, нет, не одна: ведь был еще Каспер, ее бурый друг.

Кинга вышла из ванной и обняла кота, желая, чтобы ее тоже кто-нибудь вот так обнял и заверил, что все будет хорошо. Когда-нибудь. Может быть, через несколько лет… но все как-то утрясется. Она сама простит себя, простят родители… Может быть, у нее еще есть какое-то будущее.

А что касается Чарека…

Любой человек достоин того, чтобы дать ему второй шанс, но достоин ли Чарек третьего?

Чарек

Кингу я любил сколько себя помню. Должно быть, началось все с той самой пресловутой песочницы: ведь жили мы по соседству и зачастую всей ватагой носились по предместьям Быдгоща и окрестным лугам, а порой забегали и дальше – в леса. Я был в этой ватаге предводителем, Кинга, веселая, улыбчивая девчонка в майке и разодранных штанах, со сбитыми коленками, была одной из нас.

Именно ее я больше всех изводил, именно ее сталкивал в пруд у дома, именно меня из всей ватаги она терпеть не могла. В начальной школе, когда она уже была окружена мальчишками-ровесниками, я делал все, чтобы ее внимание было обращено на меня и только на меня. Я и впрямь был несносен, я доводил Кингу то до слез, то до бешенства; но когда я пострадал в аварии и три недели лежал в больнице, весь в гипсе и бинтах, – только она приходила навещать меня изо дня в день. Кинга умела быть верной.

А вот я не умел.

Мы с ней поступили в один лицей, и сразу всем стало известно: Чарек + Кинга = Большая Любовь. И на переменах, и после уроков мы были неразлучны. Учителя то и дело вызывали то ее родителей, то моих, чтобы довести до их сведения, что их отпрыски зажимаются по углам и этим развращают ровесников; но что же могли поделать родители? У любви свои законы.

Однако поцелуев и объятий мне вскоре стало мало: я был подростком, игра гормонов распаляла меня, и я хотел обладать своей девушкой, как мужчина обладает женщиной. Но Кинга хранила свою девственность до самого аттестата зрелости.

В тот самый день, когда она получила аттестат, мы сделали это на лесной поляне, и… моя любовь к Кинге вдруг прошла. Отымел – добился своего.

Разумеется, мы и после занимались сексом каждый день, вплоть до октября: она – все сильнее влюбляясь в меня, я – все меньше любя ее… А затем мы уехали учиться дальше: Кинга – в Варшаву, я – в Торунь. Перед отъездом я дал ей понять, что мы оба свободны, ничего нас не связывает, кроме воспоминаний о сказочных мгновениях в нашем любовном гнездышке, и она вправе найти себе кого-нибудь… а я, может быть, уже себе кое-кого и нашел.