Читать «У расстрельной стены» онлайн - страница 83

Когда Матвей увидел понурую фигурку в каком-то потрепанном пиджаке и темной юбке, он едва узнал в этой женщине свою Лизу. Сердце его заныло от жалости, и он, старательно изображая уверенность, приготовился убеждать попавшую в беду любимую в том, что, видимо, произошла ошибка, но все еще, конечно же, можно исправить. Он, безусловно, приложит все силы, пробьется в самые высокие инстанции и добьется пересмотра дела и освобождения, надо только немножко потерпеть!

Убеждать никого не пришлось, увидев Матвея, Корнеева наотрез отказалась с ним разговаривать. Более того, обожгла его взглядом, полным такой ненависти и презрения, что даже видавшему виды Матвею стало не по себе. Причина такого отношения стала ясна после первых же слов Лизы:

— Не подходи ко мне! Зачем ты вообще пришел? Ты думал, я никогда и ничего не узнаю? А я знаю все! Все, понимаешь?! И про то, что ты людей убиваешь, знаю! Папу тоже ты убил? Конечно, ты! Какая же ты сволочь и лживая мразь, Дергачев… Простым шофером он работает! Да будь ты проклят! Ненавижу! Конвой, уведите меня, пожалуйста, обратно в вагон!

Никак не ожидавший подобного поворота, Матвей просто растерялся и, пытаясь сообразить, что же ему ответить на гневную отповедь Корнеевой, принялся закуривать. Но ни докурить, ни сказать что-либо в свое оправдание не удалось. Из полумрака вокзальных задворок выскочила забрызганная грязью «эмка» без номерных знаков и, слепя глаза светом фар, резко затормозила рядом с Матвеем. Из машины с завидной синхронностью метнулись двое крепких мужчин в форме НКВД, мгновенно и жестко скрутили его и затолкали в темное нутро легковушки. «Эмка» взвыла мотором и через полминуты растворилась в темноте.

«Все, Матвей Федотыч, похоже, и ты отбегался!» — прежде чем потерять сознание от точного, выверенного удара, с тоскливой обреченностью успел подумать Дергачев…

Глава девятнадцатая

Москва, август 2016 года

Чем дальше я читал дневник Дергачева, тем чаще ловил себя на мысли, что мне совсем не хочется осуждать, презирать и уж тем более ненавидеть этого по большому счету просто несчастного мужика. Да и за что мне его презирать-то? За то, что человек честно служил стране и делал свою работу? Да, работу мерзкую, страшную, но кто-то ведь должен был и ее делать-выполнять.

Действительно, прав был пьяненький Мангулис — обществу жизненно необходимы и золотари, и прачки. И могильщики нужны, и гримеры, прихорашивающие покойников, и забойщики на мясокомбинатах — список велик! Допустим, знакомитесь вы в гостях с милейшим старичком — ну, просто душа-человек с благородной сединой и в золотых очочках. А часом позже вдруг узнаете, что этот профессорского вида симпатичный дедушка всю жизнь проработал патологоанатомом — в чужих вонючих кишках ковырялся по локоть окровавленными руками. И пахло на его рабочем месте никак не ландышами, а совсем даже наоборот: мертвечиной, дерьмом и прочими мерзостями. И вот возникает вполне закономерный вопрос: ваше отношение к нему ничуточки не изменится, или все-таки придется, пожимая при расставании руку, прятать за вежливой улыбочкой некое чувство легкой брезгливости? А с чего это вдруг? То есть вкусную колбаску мы есть согласны с превеликим удовольствием, а вот работнику мясокомбината, сдирающему с телячьей туши шкуру, подарим брезгливую гримасу и руки не подадим? По-моему, тут попахивает ханжеством и лицемерием…