Читать «Красная биология» онлайн - страница 174

24

Первые просвечивающие электронные микроскопы были построены в 1938 воду фон Арденне в Германии и в 1942 году В К Зворыкиным в США. В начале 50-х годов их успешно использовали для изучения вирусов. Ссылки на то, что у Бошьяна могло не оказаться доступа к таким микроскопам, несостоятельны, ибо без использования методов, абсолютно необходимых для того, чтобы сделать данный вывод, никто не в праве говорить о нем, как о доказанном.

25

Эта фраза «ЕЩЕ НИ КЕМ экспериментально не опровергнуты» наводит меня на мысль, что Лепешинская в глубине души отлично знала истинную цену своим открытиям и жила в ожидании минуты, когда разоблачение наступит. Не отсюда ли проистекала ее неуемная страсть к постоянным ссылкам на классиков марксизма-ленинизма, которые, по ее мнению, никогда не будут отвергнуты и потому могут считаться лучше всякой палочки-выручалочки: соответствуют внешне твои высказывания марксизму-ленинизму — значит, ты прав во веки веков. Невдомек ей было, что и пяти лет не пройдет, как главного из ее защитников — Сталина вычеркнут из числа классиков марксизма-ленинизма вполне официально.

26

Кое-кто из упоминаемых Лепешинской ученых вначале выступал против ее «открытий». Так, подпись профессора П. Макарова стояла первой в «Письме 13-ти» в газете «Медицинский работник» в 1948 году (см. прим.61). По П. В. Макаров, так же как и другой упомянутый Лепешинской цитолог и гистолог Ш. Галустян, вывернулся на 180 градусов. Легко представить, с какой радостью Лепешинская вписывала их фамилии в перечень тех, кто солидаризировался с ней, отступив от правды. Силен же был напор, если так ломались души, забывалось понятие о принципиальности ученого, наконец, о чести и незапятнанном имени.

27

В своей статье Иванов рассказывал о том, что Геворг Бошьян до 14 лет не был обучен грамоте, лишь в 20 лет закончил девять классов средней школы, затем четыре года учился в Ереванском ветеринарном институте, а потом какими-то хитрыми путями пробился в аспирантуру ВИЭВ Но все-таки по-русски выражался складно и внешне производил вполне благоприятное впечатление (личное сообщение профессора Н. А. Магасаника): говорил спокойно, мог без видимого труда формулировать достаточно длинные предложения и вообше хищиком не выглядел.

28

Как бы невзначай, мимоходом, этот «профессор» давал самому сложному в жизни клегки периоду — делению хромосом и ядра такую непрофессиональную для тех дней оценку:

«…деление клеток тривиальнейший вопрос, в котором вирховианская догма искала главную опору»²¹⁹.