Читать «Сказание о граде Ново-Китеже. Роман приключений» онлайн - страница 169

Ратных, Косаговский и Птуха переглянулись, счастливо улыбаясь. С волнением слушали они привычные слова о трудах родной страны. Голос диктора, словно колеблемый ветром, то поднимался, то затихал и неожиданно пропал. Сережа, ловя заглохшую волну, повернул ручку настройки, и снова появился русский голос, но другой, глубокий бархатный баритон:

«Говорит Москва! От Советского Информбюро…»

Сережа прибавил громкость, и четко, медленно, торжественно зазвучали слова:

«В течение вчерашнего дня наши войска вели ожесточенные оборонительные бои с превосходящими силами гитлеровцев…»

Капитан вскочил, грохнув отброшенным табуретом. Косаговский, опираясь ладонями о стол, хотел подняться, но остался сидеть, тяжело и часто задышав. Мичман вскинул руки, сжатые в кулаки, и медленно опустил их на стол. Посадские с испугом и удивлением смотрели на мирских. А торжественный голос продолжал:

«После упорных тяжелых боев наши войска вынуждены были отойти к Минску. На Северном фронте гитлеровцы прорвались на дальние подступы к Ленинграду».

- Какой Минск? - растерянно, непонимающе спросил Птуха.

- Один у нас Минск - столица Белоруссии! - со скорбной яростью крикнул летчик.

- Тише, ради бога! Не мешайте, - умоляюще сказал капитан.

Но передача уже кончилась. Торжественно и печально прозвучали последние слова:

«Вечная память героям, павшим в боях за свободу и независимость нашей… родины!»

И сразу зазвучала незнакомая, неслышанная песня:

Пусть ярость благородная Вскипает, как волна. Идет война народная, Священная война…

- Товарищи! Братья! - повернулся капитан к новокитежанам. - На нашу родину, на мать-Россию, напал жестокий враг!

3

Капитан сел на поднятый табурет. Он помолчал, чувствуя ледяной, колющий озноб на щеках, от которого стянуло кожу на скулах.

- Наше место на фронте! - твердо, убежденно заговорил. Виктор. - Там решается судьба нашей родины. Немедленно на фронт!

Он почувствовал на себе чей-то пристальный взгляд, поднял голову и увидел Анфису. Она только что вошла, остановилась в дверях и, стиснув побелевшие губы, смотрела на Виктора. Она услышала его слова, медленно повернулась и ушла. Летчик посмотрел жалобно ей вслед, но остался на месте.

- На фронт идете? Приветствую! И моя душа уже там, - строго и сурово сказал мичман. - А у меня другой вариант. Я остаюсь здесь. Слышали? - Птуха сказал это с вызовом и даже встал. - Осуждать будете? Ха, хвост поджал, гроза морей? А это вы видели? - поднял он левую руку. - Двух пальцев недочет. На фронт меня не возьмут. А выдавать подштанники и тельняшки в баталерке - мне это надо? - Певучий, ласковый одесский говорок мичмана стал строгим и твердым. - А. они как? - кивнул он на новокитежан. - Они же как дети, как котята слепые. Они в веках заблудились. И не до конца разминировали мы Ново-Китеж. Бродят еще здесь два лютых волка - братчик, князь недобитый, и Остафий Сабур, тварь поганая. А поп Савва? Тоже их поддужный! Эта тройка много зла может натворить. Где они сейчас прячутся? Что делать думают? Не в лапту же с посадскими играть. А я посадских из карабинов, автоматов и пулеметов научу стрелять. Дадим прикурить жлобам! И полный порядок на палубе! Будем спокойненько ждать помощи от Советской власти. Тогда я и сдам ново-китежских братишек из рук в руки Советской власти. - Мичман помолчал и неожиданно сел. - Все! Ваше слово, товарищи.