Читать «Поместье. Книга I» онлайн - страница 10
Исаак Башевис-Зингер
— Жив он?
— Нет, помер.
«Вот так, все кончается, — думал Калман. — Уж лучше не грешить против Всевышнего. И к богатству стремиться тоже не стоит. Как это сказано: деньги — испытание и наказание…»
Калман поливал водой на пальцы, благословлял и принимался читать «Шма Исроэл». Антоша взбивала солому на деревянной кровати, расстилала простыню. Если она находила в постельном белье крошку, тут же отправляла ее в рот. Было в ее привычках что-то от животного. Она долго возилась, улыбалась, показывая редкие зубы, пока не уходила спать на конюшню. Каждую ночь Калман боролся с искушением, как праведник Иосиф, но не губить же душу из-за какой-то солдатки. Всевышний благословил Калмана прекрасными дочерьми и богатством, вот только с супружеской жизнью не повезло. Во время беременности Зелда всегда отказывала ему, да и вообще она жила на лекарствах, рано увяла и охладела. Хотя где это написано, что все должно быть хорошо? Есть куда более праведные люди, чем он, однако и у них хватает бед. Одно Калман решил твердо: больше никаких контрактов. Хватит за глаза поместья и известковых разработок, чтобы оставить детям приличное наследство. Лес создан для волков, а не для людей.
Но долго размышлять он не мог, глаза слипались, веки становились все тяжелее. Калман крепко спал, похрапывая, и просыпался наутро от солнечных лучей и птичьего гомона.
2
Вместе с Калманом рос Ямполь. Община начала строить синагогу, получила участок под кладбище. Нашли раввина. Теперь евреи покидали Пески, и там стали селиться христиане. Калман на все давал деньги щедрой рукой. Невдалеке от Ямполя был полуразрушенный кирпичный завод, владелец бросил его и уехал в Краков, его сыновья объявили себя банкротами. Хоть Калман и дал себе слово не начинать новых дел, он стал компаньоном. У него было немало наличных, к тому же он зарабатывал на кредитах. Калман снабжал общину всем, что требовалось для строительства: кирпичом, древесиной, известью. На Рошешоно и Йом-Кипур Калман со всей семьей приезжал в Ямполь, в Дни трепета вел общественную молитву. На Симхас-Тойру после молитвы он пригласил всех к себе в шинок на кидуш. Калман выставил бочку пива, бочку вина и бочонок меду. Каждый наливал, сколько хотел. Пришел и раввин, реб Менахем-Мендл Бабад. За трапезой Калман пообещал построить за свой счет богадельню. Гости здорово перебрали. Четверо крепких парней подняли Калмана на руках и понесли к фундаменту синагоги. Сбежался весь Ямполь. Евреи встали на площади в круг и пустились в пляс, дети прыгали посредине и кричали: «Козы, козы, ме-е-е!» Женщины хлопали в ладоши и смеялись. Кто-то из новоиспеченного погребального братства принес тыкву, ее разрезали, воткнули в нее свечу и хотели водрузить Калману на голову. Он еле отбился от такой почести. Зелда ворчала, что это не еврейский обычай, это у деревенских так принято короновать нового старосту. Проказница Шайндл надела тыкву на себя и с толпой девушек отправилась в дом к раввину. Дверь открыл его сын Азриэл. Шайндл успела выпить рюмочку вишневки и теперь совсем разошлась.