Читать «Обсидиановый храм» онлайн - страница 210

– Я так и думала, – и она повернулась, чтобы обойти его.

– Подожди! – позвал он умоляюще, поспешно следуя за ней, пока она открывала дверь, выходящую на мостки. – Подожди. Я докажу! У меня для тебя есть главное доказательство. Сейчас я активирую таймер и взорву C-4. Превращу этот музей в кратер. Ты убедишься в этом сама – с безопасного расстояния.

Она остановилась на мостках, глядя вниз, на темную воду. Диоген, оставшийся стоять позади нее, снова заговорил.

– Какое еще доказательство ты желаешь от меня получить? – спросил он тихо.

64

Констанс долго смотрела на Диогена. Она заметила, что от волнения на его лице выступили бисеринки пота. В его же взгляде она смогла прочесть отчаянную тоску и увидела в нем слабый проблеск надежды – как будто последний горящий уголек в затухающем костре.

Пришло время растоптать этот уголек.

– Доказательство? – переспросила она. – Ты уже представил мне все доказательства твоей любви, – последнее слово она произнесла с тяжелой иронией. – Пожалуйста, установи таймер. Я с удовольствием увижу, как все это взорвется.

– Я сделаю это. Для тебя.

– Я не уверена, что ты сможешь расстаться со своими драгоценными воспоминаниями. Вот и увидим сейчас, – пробормотала она голосом, полным притворной теплоты, – насколько хорошо мы понимаем друг друга. Это правда: мы похожи, очень похожи. Я понимаю тебя, а ты, Диоген, понимаешь меня.

Диоген побледнел. Она увидела, что он тоже вспомнил: это были те самые слова, которые он сказал ей, когда хотел соблазнить четыре года назад.

И затем она стала по-итальянски цитировать строчки стихов, которые он ей нашептывал на ухо, в то время как опускал ее на бархатные подушки кушетки:

«Опускается ночь,

Восходят звезды».

По мере того, как она говорила, его двуцветные глаза окончательно потухли. Констанс наступила на ту самую последнюю искру надежды, и почувствовала ее метафорический хруст под своей пяткой.

После этого лицо Диогена стало меняться, и, в конце концов, его черты медленно исказились ужасающей гримасой веселья. С его губ слетел блеклый, сухой, мрачный смех, который все усиливался, переходя в хриплый и раскатистый.

– Значит, все это было неправдой, – наконец смог выговорить он, вытирая рот, – я был обманут. Меня, Диогена, провели как младенца. Браво, Констанс. Какое представление! Твоя гениальная жестокость превосходит даже мою собственную. Ты оставили меня ни с чем. Ни с чем.

Теперь в свою очередь улыбнулась она:

– Но я все же кое-что оставляю тебе.

– И что же это?

– Эликсир. Прими его: и ты сможешь прожить долгую, очень долгую жизнь.

Наступило затишье, пока они продолжали смотреть друг на друга.

– Нам не о чем больше говорить, – сказала Констанс, отворачиваясь, – Если тебя не затруднит, отвези меня на лодке отсюда.

– Я буду ждать тебя на катере, – хрипло ответил Диоген. – Вначале, мне надо кое о чем позаботиться, – и он вдруг головокружительно рассмеялся. – «В застенок этот, вечный и огромный. Пусть с ужасом глаза твои глядят… Пусть с ужасом глаза твои глядят…»

Закрыв уши ладонями, Констанс развернулась, обошла цистерну по периметру и поднялась по лестнице в сумерки, накрывшие остров.