Читать «Пэчворк. После прочтения сжечь» онлайн - страница 58
Инга Кузнецова
Всего его проходят его губы, разворачивающие русло, обращающие реку вспять и дающие волю притокам. А потом обе обморочные «я» слышат, как быстро вжикает зиппер, падают и оседают тяжелые джинсы.
Беспилотник нежности пикирует.
Земляничные поляны и осенние сонаты. И больше ничего не скажу об этом.
Уровень 35
– У тебя телефон, – испуганно говорит Д., отрываясь от меня. – Где он?
Шлепанье босяка в прихожую. Сумка там.
Это номер Васиной бабушки.
– Да, Анна Сергеевна. Что-то случилось?
В трубке молчанье, только дышит маленький зверек, коротко и часто, синкопированно, с небольшими сбоями. Что-то взвивается во мне, вдруг и сразу. Я понимаю, что это Вася, мой ученик, который по десяти минут думает над ответом на любой вопрос – и только потому, что верит мне и видит меня. Он же не умеет разговаривать по телефону!
– Что случилось, мой милый??
– … Приходи. Вася боится. Бабушка плохо. Мама работа. Я один! Бабушка больница. Я один.
У него началось расстройство каких-то функций. Я лечу в ванную.
Так значит, сердце – это гнездо с голодными птенцами, которые изо всех сил держат в клювах извивающихся дождевых червей.
У каждого червя по пять сердец, но мы никогда не видели, как они выглядят. Сердца птенцов бьются испуганно и горячо. У дерева тоже есть свое тайное сердце. Но оно за пределами гнезда.
– Д., мне нужно срочно уехать.
– Куда? Сейчас уже поздно. (обнаженный в дверях)
– Мне нужно.
– Поехали вместе.
– Да. Нет. У тебя работа.
– А что случилось?
– Звонил мой ученик. Его бабушка в больнице.
– А где родители?
– Мать. Не знаю, где она. И что там на самом деле.
– Я не понимаю. Это не твоя ответственность.
– Ребенку страшно, милый.
– Но это же не твой ребенок!
– Мой.
– У тебя был ребенок?
– Не говори ерунды. Мальчик аутист.
– Здесь что-то не так. Аутисты не разговаривают по мобильным.
– Я нужна ему, Д.
– Ты нужна мне.
– Прости меня, но я еду.
– Я провожу тебя.
– Нет, мой хороший.
– …
– Я вернусь.
Я еду в облупленном лифте, я знаю, что вру и не вру, что могу уже никогда больше сюда не вернуться. Калейдоскоп тряхнет, и мы уже не обнаружим себя в выбранном узоре, нас размечет очень далеко. Я готовлю себя к стойкой анти-оловянной жизни. При всем доходящем до рвоты отвращении к войне, при всей моей хваленой женственности мне придется стать солдатом – на фронтах вполне обреченной борьбы, из которой еще никто не выходил победителем. Я буду устраивать диверсии, подрывать мосты и опоры. Конечно, это мало что даст. Сил у меня немного. И все-таки они есть, и будет преступлением не вложить их в общечеловеческий фонд. То, что мне их не хватает даже для того, чтобы кое-как справиться с собственной жизнью, уже не имеет значения.
