Читать «Жар предательства» онлайн - страница 149

Да будет на то воля Аллаха.

Дни шли медленно. Я все еще была слаба и физически, и психологически, и вялость моего нынешнего существования меня ничуть не волновала. Каждый вечер я ужинала с семьей приютивших меня берберов, завтрак и обед мне приносили в палатку, Майка с Титрит по целому часу врачевали мои раны, но самым ярким событием дня для меня был час, проводимый в обществе Наимы, навещавшей меня ближе к вечеру. Утром она помогала маме с бабушкой за ткацким станком, затем несколько часов постигала науки вместе с матерью, а после прибегала ко мне в палатку. Как-то, в один из первых дней нашего тесного общения, Наима, показав на свой рот, произнесла:

– Английский.

В ответ я показала на свой рот и сказала:

– Arabie. – Я еще в Эс-Сувейре узнала, что это слово означает «арабский».

Следующие десять дней или около того мы учили друг друга словам, выражениям, числам на своих родных языках. Я научилась по-арабски считать до десяти. Наима освоила английские местоимения: я, мне, ты, вы, он, она, оно. Я запомнила такие фразы, как «Shukran min fadocik» (Спасибо за ужин), «Min fir shreb» (Мне нужна вода), «Fin wan mfouk» (Ты – мой друг). Наима радовалась, что она уже знает английский алфавит до «М» – я ей пообещала, что каждый день мы будем выучивать по две новые буквы.

Когда час нашего общения подходил к концу, приходила Титрит. Наима целовала меня на прощание, и на следующие два часа, до ужина, я оставалась одна. Хотелось бы похвастать, что за те долгие часы, что я проводила наедине со своими мыслями, я пришла к какому-то решению относительно того, как мне быть дальше, приняла на вооружение совет Майки смириться с тем, что случилось, и идти вперед. Но зачастую итогом моих раздумий становились приступы паники. Жуткое ощущение, что я лечу в пропасть. В памяти всплывали мучительные картины того, что произошло в пустыне. Обезображенный облик моего насильника после того, как я нанесла ответный удар. Я была в ужасе от того, что меня вынудили сделать. Неужели я действительно убила человека? Меня бросало в дрожь от того, что я обнаружила в себе такую грань.

Я знала, что еще не вышла из состояния шока. Когда бы я ни задумалась о мире, лежавшем за пределами этого глухого места, куда меня транспортировали, я понимала, что не могу оставаться здесь до бесконечности. И чувствовала, что сама мысль о возвращении к жизни вне этого оазиса пока не доступна моему разумению.

Меня радовало, что дни здесь текут медленно. Я замечала, что Идир, хоть он и мог общаться со мной на примитивном французском, держится от меня на расстоянии. Он никогда не намекал, что я обуза для его семьи. Но, как женщине, мне не было доступа в его жизнь, за исключением вечерних трапез. И я не роптала на то, что меня вежливо игнорируют, мирилась и с тем, что мне приходится носить паранджу. Идир почти не разговаривал со мной за ужином, но зачастую по той простой причине, что в палатке, где мы все ели, стоял маленький телевизор с проволочной антенной, ловившей всего один марокканский канал. Поскольку электричества в нашем маленьком поселении не было, телевизор питался от автомобильного аккумулятора, который заряжался от кабеля для запуска от внешнего источника небольшого старого грузовика. На этой машине мужчины возили свою продукцию на рынок.