Читать «Когда я уйду» онлайн - страница 99

Вот и всё — вся ваза в сборе в мусорном мешке. Люк огляделся. Кажется, всё собрал — на полу, на ступеньках и возле двери чисто. А, нет, вот еще один сине-белый осколок, выглядывает из-под высохшего пузырящегося конверта… Люк отодрал конверт от пола, добрался до осколка и швырнул его в мешок. Он собирался отправить туда и письмо, но из надорванного конверта выглянул листок с обрывком таинственной фразы: «…о нашем маленьком секрете».

Люк осторожно вытащил из конверта письмо. Он ошибся — речь в нем шла не о годовщине свадьбы; Натали писала о дне, который Люк предпочел бы не вспоминать. Пробежав глазами строчки с поздравлениями и пожеланиями, он начал читать с того места, где Натали упомянула другую их годовщину:

Сегодня мне вроде бы не так плохо. Значит, пора писать. Мне очень страшно, но до того, как умру, надо, чтобы ты знал, каково мне пришлось. Попытаюсь объяснить, что я думала и чувствовала, может быть, ты поймешь.

В десять утра мой отец обнаружил у вас дома на кровати твою мать и сестру. Через пять минут к дому подъехала полиция, через двадцать — «Скорая», а через сорок пять — коронер. Полицейские решили, что ты тоже погиб, и я верила в это целый час.

Полицейские пришли к нам, расспросили отца. Они не знали, что я все слышала. Твоя мать и сестренка умерли, а тебя и твоего отца не могли разыскать. Они выдвинули столько версий, что у меня голова пошла кругом. Потом у маяка нашли машину твоего отца. Похоже, подтвердилась версия с убийством и самоубийством.

Я вспомнила о том, как ты прятался на крыльце заброшенного дома на пляже. Если ты жив, то скрываешься там.

Еще не было девяти, солнце только начало пригревать, и роса не обсохла. Я бросилась к сараю, где припрятала рюкзак с конфетами, банкой арахисового масла и тремя пачками сока.

Внутри было темно и душно. Я пробиралась внутрь, держась за стенку. Рюкзак я не нашла, зато нашла тебя. Ты скорчился в уголке, на плечи и колени падали солнечные лучи. Ты был весь в пятнах засохшей крови и лежал тихо. Я решила, что ты мертв, испугалась, что, дотронувшись до тебя, почувствую, какой ты холодный. Я положила ладонь тебе на грудь — слава богу, теплую, сердце билось. Ты вздрогнул и прошептал:

— Натали!

— Люк! Живой!

Я ощупала твой лоб. Кажется, цел. Ты рассматривал себя с удивлением.

— Живой, — сказал наконец.

— А я думала, ты умер.

Я прижалась губами к твоим губам. Мы целовались и раньше, но в тот день все было по-другому, мы оба это поняли.

После первого нежного поцелуя был следующий — долгий, страстный, как будто ты хотел удержать меня навечно. А я и не собиралась уходить.

— Я люблю тебя, — шептала я, пока ты стягивал с меня футболку.

— И я. Я буду любить тебя всегда, — ответил ты.

Ты целовал меня в шею и плечи, я помогла тебе снять рубашку, чтобы быть ближе, успокоить, утешить.

Весь мир перестал существовать. Мы легли на пол, и мне было наплевать на грязь, на солому, на затхлый запах. Мне хотелось остаться с тобой навсегда, чтобы ты позабыл обо всем том ужасе, что с тобой приключился.

Знаешь, мне нисколько не жаль, что я рассталась с девственностью в тот день. Когда все закончилось, я свернулась рядом с тобой клубочком. Кожа у тебя горела. Потом я столько раз вспоминала!.. Твоя жизнь рухнула, и мы отыскали друг друга в этих обломках, поймали прекрасный, невероятный момент. Волшебным образом время остановилось.

— Поверить не могу, что мама позвонила в полицию.

Я похолодела. Так ты не знал…

— Люк! — Я осторожно поцеловала тебя. — Это мой папа им позвонил.

Глядя тебе в глаза, я про себя умоляла, чтобы ты сам все понял. Как мне сказать это вслух?

— Вот дерьмо… Мама теперь изведется.

Ты сел, снова натянул футболку, огляделся в поисках обуви, затем вспомнил, что прибежал сюда босиком. Я тоже оделась. Стала уговаривать тебя не спешить, но ты отбросил мою руку. Я перегородила тебе дорогу.

— Нат, отойди, пожалуйста. Мне надо идти. Если он узнает про полицию, то вернется и убьет ее.

Ты говорил, не глядя на меня. Я просила тебя остаться, хотела сказать, объяснить… Ты буквально вспыхнул от гнева. Таким я тебя не видела. Я знала мальчика, который перестал ловить светлячков, потому что они умирали; теперь я испугалась, что ты меня ударишь. И ты ударил. Сердце взорвалось от боли. Не от пощечины, нет. От предательства. Из глаз хлынули слезы. Как я могла так в тебе ошибиться?

Ты с ужасом посмотрел на свою руку, будто хотел ее отрезать. Да, это снова был ты — твое лицо, твои голубые глаза. Но я отшатнулась, когда ты шагнул мне навстречу. Нет уж, я не хочу повторить судьбу твоей матери!

— Она умерла, твоя мать! — выкрикнула я. Нарочно, чтобы сделать больнее.

Я распахнула дверь. Ты умолял не уходить, хватал за руки, и от твоих прикосновений по коже шел мороз. Я вырвалась.

— Не трогай меня!

Я оступилась и чуть не упала. Ты бросился ко мне, звал по имени, но я вывернулась и бросила тебе с порога:

— Иди домой, Люк!

У себя в комнате я разрыдалась. Несколько часов спустя пришла моя мама и рассказала, что наша соседка умерла от потери крови, твоего отца арестовали, а за тобой приехали из приюта.

Я никому никогда не рассказывала о нашем маленьком секрете — что мы занимались любовью и что ты меня ударил. Сперва я дико злилась, даже обрадовалась, что тебя забрали. Но чем дольше я жила без тебя, тем больше убеждалась, что мы предназначены друг для друга. У меня были другие мальчики. Не много, но были. Я не любила их. Ты слишком прочно обосновался в моем сердце. И я не могла забыть тебя, хоть и пыталась.

Мы встретились шесть лет спустя. Мне хотелось снова доверять тебе, однако я помнила о чудовище, которым ты обернулся тогда в сарае. Я сказала себе, что, как только замечу малейший намек на того человека, сразу уйду. По счастью, этого не случилось.

Я поняла, что ты гораздо лучше, чем твой отец. Я знала, с какими демонами тебе приходилось бороться, и оттого любила тебя только сильней. До того, как умру, хочу сказать тебе, что простила. Я люблю тебя и горжусь, что ты — отец моих детей.

Ох, Люк, я знаю, что ты не как твой отец, но все равно волнуюсь из-за гнева, который ты подавляешь. Колотишь грушу в подвале… Не представляю, как ты справишься с горем.