Читать «Жизнь Изамбарда Брюнеля, как бы он рассказал ее сам» онлайн - страница 11

В целом отец был весьма и весьма успешным изобретателем. Однако и в его жизни случались катастрофические провалы. Например, приняв участие в нескольких неудачных предприятиях и в результате потеряв почти все свое состояние, к началу 1821 года он оказался по уши в долгах. В мае того же года суд приговорил его к заключению в долговую тюрьму. Должникам позволялось отбывать в заключении с семьей, и мама посчитала необходимым составить ему компанию. Они провели там 88 дней, не имея никаких видов на освобождение. Сидя за решеткой, взбешенный отец начал решительную переписку с администрацией Александра I, предлагая, буде царь этого пожелает, незамедлительно переехать в Санкт-Петербург и продолжить свою деятельность теперь уже на благо России. Однако как только стало известно, что Англии грозит потеря столь яркой личности и столь талантливого инженера, несколько влиятельных персон, в числе которых был и герцог Веллингтон, обеспокоенные сей неприятной и даже, возможно, опасной перспективой, вынудили правительство выплатить более 5000 фунтов отцова долга с условием, что тот забудет о своих изменнических планах. В августе мои родители покинули тюрьму.

Жизнь переменчива, господа.

Детство

Я нарочно завожу отдельную главу, чтобы вкратце описать свою жизнь до достижения мною сознательного – в полной мере – возраста.

Честно говоря, я бы вообще не касался дел возраста несознательного, поскольку, на мой взгляд, качество и количество юных забав не имеет значения для становления и будущей жизни человека. Их может вовсе не быть – в силу того, например, что детство оказалось беспросветно скудным и суровым; казалось бы, мы вправе ждать, что суровость детства должна сказаться во взрослом цельностью характера, пусть и обремененного излишней угрюмостью; но, вопреки нашим ожиданиям, мы видим перед собой безответственного верхогляда, сущность которого более всего напоминает пустой орех. Или, напротив, детство и юность могут явить пример совершенной беззаботности, веселья и времени, потраченного не просто без пользы, но и принесшего немало вреда как в глазах окружающих, так и в отношении физического здоровья, – но затем сей разболтанный юноша достигает определенных лет, и оказывается, что мир пополнился умным, добрым, сознательным и – что для меня крайне важно! – изобретательным человеком.

Да я, честно говоря, и не помню толком, каким я был. Детство – кривое зеркало, в центре которого находишься ты сам, остальной мир занимает периферийные части, и все при этом так искажено, что позже, повзрослев, трудно разобраться, где была реальность, а где – иллюзия.

Первые мои воспоминания связаны с домом в Челси. Когда мне исполнилось восемь, я начал школьное обучение под руководством преподобного Видена Батлера, жившего по соседству. До этого отец преподавал мне основы евклидовой геометрии.

Года через три меня отослали в школу доктора Морелла в Хоуве, близ Брайтона. Это была хорошая школа, разнообразные занятия оставляли мало времени для безделья. В ящике стола завалялось мое письмо тогдашней поры. Вот о чем я писал маме, когда мне было четырнадцать: