Читать «Год волка» онлайн - страница 146

– Кстати, раз вы заговорили о спасении, – сказал я, когда вино было разлито по бокалам, а Квинта с сопровождающим ушли. – С чего вы взяли что король, расстроенный потерей своих подданных, не пошлет сюда людей чтобы покончить с вами? Вам не кажется, что вы сильно рискуете?

– Не пошлет, – уверенно заявил Алвер. – А если даже и так, то они ничего не найдут здесь. Лишь только свою смерть. Я знаю этот лес как свои пять пальцев, в отличие от королевских стражей. Мы можем раствориться, растаять в этом лесу, так что нас никто не найдет. К тому же, ничто не мешает мне перебить незваных гостей из засады. Поверьте, мне это по силам.

Я верил ему. Алвер, к моему глубокому сожалению, говорил правду. Здесь нам никто не поможет.

– А теперь оставим дела и просто выпьем, – юный атаман хитро улыбнулся. – Вы же все-таки мои гости. Поэтому пейте и ешьте. Пока есть такая возможность.

Он рассмеялся, поднимая бокал в воздух в злорадном приветствие.

Глава 13. Невольные гости

Она стояла на берегу, всматриваясь вдаль своими белесыми невидящими глазами. Она ждала его возвращения. Но почему он так долго не возвращался? «Море гневается на нас девочка» говорил он ей, но все равно отправился на промысел. Оставил ее здесь одну. Впрочем, ей было не привыкать. Они жили морем. Его дарами. И обычно она не переживала, но только не в этот раз. «Море гневается», думала она. Его не было слишком долго. Она пошла вдоль берега, вдыхая солоноватый запах, ощущая под своими босыми ногами мелкую режущею остроту гальки. Она шла, зная, что будет дальше, когда она сделает следующий шаг. Остановилась она только после того, как ее ступни коснулись самого края утеса. «Где же ты отец?» громко прокричала она. Ответом ей был лишь шум накатывающихся на прибрежные камни волн, да крики вездесущих и вечно голодных чаек.

Лиза Кравор «Та, что помнит»

Дни в плену шли медленно. Слишком медленно. Наша маленькая хижина превратилась в настоящую темницу. Хотя кормили нас хорошо. Еду, по распоряжению Алвера, нам приносила Квинта. Правда заговорить нам ни разу не удалось, так как за нами тщательно следили. Вид у женщины, надо сказать, был неважный. По всей видимости ее частенько избивали. Она приносила нам пищу и уходила, не смея поднять глаз. Мари, единожды, попыталась с ней заговорить, но разбойник приставленный к нам в качестве охраны, грубо велел ей заткнуться. Среди этих людей он был одним из немногих, кто пытался говорить с нами хоть как-то любезно. Правда, это не делало его меньшим негодяем и подонком, чем остальных. Я же никак не мог взять в толк как мальчишка, назвавший себя Алвером, сумел собрать вместе весь этот сброд, организовать его и заставить подчиняться своим приказам. Меня никак не покидало чувство того, что кто-то нас сильно разыграл и юноша, подставное лицо, а настоящий Алвер сейчас сидел, пил вино, и смеялся над нами. Также, меня очень волновала судьба леди Габриэлы и барона Фольк. Да что там говорить, в эти дни я даже был бы рад увидеть лорда Сатурлэй. Но нам с Мари приходилось оставаться в неведение. Алвер больше к себе нас не приглашал, да и в нашу хижину, служащую нам темницей, не заходил ни разу. На второй день нашего пребывания в лагере разбойников, нам принесли грубо составленное письмо, под которым нас заставили расписаться. Нам ничего не оставалось делать как согласиться. Единственное, что мы могли, это тянуть время. Поэтому я поставил рядом с росписью Мари свою выдуманную подпись, которая, по моему мнению, более всего подходила бы Фольк. Конечно, мы прекрасно понимали какой будет ответ. Но то, что нам принесли это письмо, говорило о том, что Кравита Фольк в лагере нет. А если и есть, то он выдает себя за другого. Но, что скорее всего, и то что меня сильно пугало, барон был уже мертв. Это было более рациональным объяснением того, что Алвер поверил в то, что я и Мари чета Фольк. Поэтому все что нам оставалось, это ждать и надеется на то, что к тому времени как Алвер получит отказ, если вообще ему соизволят ответить, и узнает о том, что мы не те, за кого себя выдаем, что-нибудь произойдет и наш плен окончиться. Впрочем, я прекрасно понимал, что чудо вряд ли случиться и готовился к худшему. Мари погрузилась в меланхолию и целыми днями проводила сидя на своем тюфяке или лежала, молча уставившись в потолок. Иногда мы разговаривали, но инициатором всех этих бесед был я и заканчивались они обычно вопросами девушки о том, что с нами будет и что же нам делать. Конечно я не мог дать внятного ответа на все эти вопросы, так-как и сам понятия не имел, что с нами будет и лишь успокаивал ее бессмысленными заверениями о благополучном исходе. Что явно никак ее не успокаивало, а лишь еще сильнее вводило в безмолвное молчание. Из хижины нас практически не выпускали, за исключением тех редких моментов, когда нам нужно было справить нужду.