Читать «Хранитель детских и собачьих душ» онлайн - страница 129

Края у ямы отвесные – не подходи, оступиться можно, лишь у дальней стороны, на том конце, где одинокая осина, кривая, дрожит – не надломится под ветром, – ступени прорублены. Когда мертвых стало слишком много и спускаться в яму стало хлопотно, тела бросали так, с размаху. Но далеко ведь не бросишь таким макаром, и яма стала наполняться горкой, неравномерно – посредине пусто, а с края – вот-вот, и некуда будет.

Напарник Сергеева по погребению, фельдшер– энтузиаст, румын Мирча придумал особенный механизм, названный им «козел». Энтузиаст он был потому, что не имел врачебного образования, но в условиях жесткого военного времени пришелся ко двору – ловок, умел и находчив. Говорил по-русски довольно чисто, но иногда не к месту пришепетывал, присвистывал, словно держал во рту посторонний предмет, катая языком.

Разве не козел? Ногами взбрыкнет – и готово! – широкая доска, на которую помещалось три, а то и четыре тела, противовес-валун закидывал высоко в воздух – дьявольские качели! – и трупы долетали до середины ямы. Этот «козел» постепенно двигали вокруг ямы, чтобы тела ложились равномерно, и валун, веско скатываясь, оставлял углубления в почве, как огромное яйцо или удар великанского кулака. Приходили смотреть больные. Это неаппетитное зрелище доставляло им странное удовольствие.

– Эка рукавом взмахнул! – указывали с интересом. – Ровно не ймется ему, горемыке. А тот, в голенищах, камнем вниз. Видать, грехи тянут.

Сергеев остерегался дотрагиваться до мертвецов – их таскали молодые санитары, но «козла» подталкивал с усердием – полезность машины была налицо, и сторож гордился своей сопричастностью к процессу.

Раз в неделю являлся синюшный от недоедания поп, сперва харчевался у фельдшериц, а потом кадил над ямой, отпевал. Сергееву поп не нравился, больно презрительная рожа.

Но тут пришла другая напасть – заморозки отступили, из ямы понесло тлением, да так сильно, хоть беги прочь! Вороны граяли день и ночь – шевелящееся черное покрывало.

Выручил опять-таки Мирча. Чем укрыть покойников? Ни земли порядочной, ни извести. Мирча придумал возить песок со степи и другую машину соорудил – пескоструй. За свою бродяжью жизнь он где только не побывал, довелось и у мартеновских печей постоять. Огромная бочка, в несколько человечьих охватов, поставлена на раму, рама – на колеса. В бочке – песок, к бочке крепится рычаг, качнешь – и забьет тугая струя песка из отверстия.

Теперь так и делали: положат в яму очередную партию мертвых и поверху – песочком.

Смрад от разлагающихся тел уменьшился, и только слегка сладковатым отдавало, когда ветер дул в сторону больницы. Почти как на яблокодавильне. Самые отчаянные из больных (что поправлялись или могли кой-как стоять на ногах) держали пари на мертвецов: кто дальше ляжет в яму, кто ближе. В залог шли спички, махорка, леденцы, портянки, пуговицы. В условиях дефицита все имело цену.

– Тьфу ты, как на лошадей ставят! – ругался Сергеев, однако в душе он был рад такому положению дел. Все, связанное с ямой, повышало его авторитет в глазах простого народа, хворых, как он выражался.