Читать «Музыканты в зеркале медицины» онлайн - страница 44

Смертельно опасное состояние, в котором Шопен находился последние недели, и практически полное отсутствие медицинской помощи заставляли искать любую возможность для немедленного возвращения во Францию. Жорж Санд было ясно, что тяготы предстоящего путешествия связаны с огромным риском, ее терзали угрызения совести: «Казалось, что наш больной не в состоянии выдержать переезд, но он был столь же не в состоянии выдержать еще одну неделю на Мальорке. Положение было ужасным, случались дни, когда надежда и мужество оставляли меня». Когда 12 февраля 1839 года погода улучшилась, она, наконец, решилась уехать в Пальму, откуда должны были возобновиться еженедельные рейсы в Барселону. Уже короткая поездка на расстояние в три мили по непроезжим дорогам оказалась сопряженной с огромными трудностями, так как «… никто не хотел дать нам коляску. Нам пришлось ехать на наемной телеге без рессор, и когда мы прибыли в Пальму, Шопен харкал кровью». Но и морское путешествие на утлом торговом суденышке представляло собой авантюру ввиду и без того уже катастрофического состояния пациента. Капитан «Мальоркина», узнав о болезни пассажира, убоялся заразы не менее, чем в свое время сеньор Гомес, и выделил Шопену самую плохую и самую удаленную каюту — отсутствие выбора заставило смириться с этим. Ко всему еще перед отплытием на судно погрузили свиней, которые распространяли неимоверное зловоние и страдали от морской болезни. Поэтому, следуя испанскому обычаю, матросы во время всего перехода хлестали их бичами, так как считалось, что свиньям нельзя давать ложиться и расслабляться, потому что это вредно сказывается на них. Зловоние, шум и визг истязаемых животных были почти непереносимы для чувствительного Шопена, и он, по словам Жорж Санд, «нахаркал полный умывальник крови». По прибытии в гавань Барселоны она, движимая страхом, попросила у командира стоявшего там на якоре французского военного корабля «Мелеагр» разрешения доставить Шопена на борт, с тем, чтобы его мог осмотреть корабельный врач. И капитан, и корабельный врач отнеслись к нему с поистине трогательной заботой. В результате кровотечение удалось остановить и через несколько дней больной оправился от их последствий. В письме, отправленном в Париж, Жорж Санд писала: «Корабельный врач осмотрел Шопена и успокоил меня относительно его кровохаркания. Он сказал, что у Шопена очень слабые легкие, но причин для отчаяния нет — покой и хороший уход позволят ему быстро восстановить здоровье». Это письмо графине Марлиани было написано 15 февраля 1839 года в барселонском отеле, где они вынуждены были в течение еще десяти дней дожидаться прибытия судна «Фенисьен», которое должно было доставить их в Марсель. Правда, на испанской земле их ожидала еще одна неприятность, на сей раз виновником ее стал хозяин гостиницы. Тот, как в свое время сеньор Гомес, решил погреть руки на болезни своего постояльца и пытался включить в счет стоимость кровати, на которой тот спал. Вне себя от гнева, Жорж Санд поклялась, что до конца своих дней не будет разговаривать ни с одним испанцем. «Если человек кашляет, — писала она, — то в Испании его считают чахоточным, а с чахоточными обращаются, как с чумными, чесоточными, прокаженными… ибо они думают, что чахотка заразна и больных следует убивать, как двести лет назад истребляли душевнобольных. Я говорю истинную правду. На Мальорке мы оказались париями». Эти горькие слова вызваны прежде всего теми оскорблениями, которым они подверглись на Мальорке, где во время прогулок в них действительно бросали камни. Однако она не учитывает, что в то время, и не только в Испании, царил страх перед заражением легочной чахоткой. Врачи были бессильны перед этой болезнью, которая уносила массу людей в самом цветущем возрасте. Лишь после того, как в 1882 году Роберт Кох открыл возбудителя туберкулеза, этот бич человечества постепенно удалось взять под контроль.