Читать «Музыканты в зеркале медицины» онлайн - страница 39

В октябре им представилась возможность совершить длительное совместное путешествие. В «Истории моей жизни» Жорж Санд писала, что первоначально эта идея возникла потому, что врачи порекомендовали ее сыну Морису, жаловавшемуся на ревматические боли, провести зиму в более благоприятном климате Балеарских островов. Далее она пишет: «Шопен, которого я видела ежедневно и чей гений и характер искренне любила, узнав об этом плане и увидев приготовления к поездке, сказал, что сразу выздоровел бы, окажись он на месте Мориса». Действительно, друзья Шопена, опасаясь чахотки, советовали ему провести зиму на солнечном юге. Эти опасения были вполне обоснованны, так как прошлой зимой он страдал от хронического кашля, обильного кровохаркания и усиливающихся затруднений дыхания. Приглашая его в путешествие, Жорж Санд также рассчитывала, что пребывание на Балеарских островах принесет пользу его здоровью. Будучи, однако, заботливой матерью, она перед поездкой обратилась к своему домашнему врачу доктору Пьеру Марселю Гоберу, который, обследовав Шопена, заверил ее в том, что тот не болен чахоткой, но все же заметил: «Вы всегда сможете его спасти, обеспечив ему свежий воздух, покой и много движения». Это явное противоречие между диагнозом и рекомендациями показывает, что доктор Гобер хотел, наверное, всего лишь успокоить Жорж Санд.

18 октября 1838 года Жорж Санд в обществе сына Мориса и дочери Соланж выехала из Парижа, и 30 октября они благополучно достигли Перпиньяна. Шопен отправился вслед за ними только утром 27 октября и уже вечером 31 октября прибыл в Перпиньян. При этом он, судя по всему, чувствовал себя вполне нормально — был «свежим, как роза, и розовым, как репа». То, что он без видимого ухудшения состояния перенес 900 километров непрерывной, более чем четырехсуточной езды курьерской почтой по ужасным дорогам, усеянным многочисленными колдобинам! — факт удивительный, но в любом случае это было серьезным испытанием для его хрупкого и болезненного организма. Чтобы стало понятнее, чего стоил подобный «рекордный результат» Шопену, больному открытой формой туберкулеза легких, следует несколько подробнее остановиться на работе тогдашней французской курьерской почты. Для пассажиров обычных почтовых карет были предусмотрены возможности ночного отдыха, но для почтальонов курьерской почты существовал лишь один закон — строжайший график доставки. Через каждые 12 километров почти загнанных лошадей меняли, на эту процедуру отпускалось не более 2 минут. На разгрузку и погрузку почтовых мешков отпускалось столь же малое время, за которое практически невозможно было поесть, не говоря уже о том, чтобы поспать. Я столь подробно останавливаюсь на этом лишь для того, чтобы подчеркнуть, какую силу и выносливость пробудило у больного туберкулезом Шопена ожидание предстоящего свидания с любимой женщиной.

1 ноября маленькое общество почтовой каретой прибыло в порт Вандр, откуда на судне «Фенисьен» отправилось в Барселону. Расписание рейсов было составлено так, что лишь 7 ноября они смогли на судне «Мальоркин» попасть в город Пальма на острове Мальорка, где их ожидало первое разочарование. Как ни странно, в городе не нашлось ни одной гостиницы, которая бы захотела их принять, и им пришлось на первый случай удовлетвориться двумя комнатами в частном доме, под которыми была расположена шумная бондарная мастерская. Лишь вмешательство французского консула позволило уговорить некоего сеньора Гомеса сдать им целый дом и найти дополнительную квартиру, о которой Жорж Санд так писала своей подруге графине Марлиани; «Кроме того, в двух милях отсюда у меня есть убежище — три комнаты и сад лимонных деревьев, принадлежащие крупному местному монастырю Вальдемоса; это обойдется мне в 530 франков в год».