Читать «Музыканты в зеркале медицины» онлайн - страница 30

Одновременно, начиная с 1832 года, стали систематически публиковаться его произведения, которые он начал сочинять в Варшаве и теперь делал окончательную редакцию. Этим объясняется, в частности, то, что более поздние произведения получили более ранние номера в перечне его произведений, нежели завершенные в Варшаве. За ним начали охотиться издатели, предлагая ему за вальсы такие гонорары, которые всего лишь несколько лет назад платили Бетховену за монументальную Девятую симфонию. Пресса отзывалась о концертах Шопена рецензиями, исполненными энтузиазма, примером чему может служить следующая цитата из «Газетт Мюзикаль»: «Легче описать тот прием, который был ему оказан, тот восторг, который он вызвал, чем описать и проанализировать тайны его игры, равной которой нет в наших земных пределах».

Вообще же Шопен неохотно выступал публично, что, по всей вероятности, было связано со слабым туше.

В этом упрекали его еще в Вене, но дело было в том, что критики и публика не поняли специфической манеры его интерпретации, которой больше всего восхищались знатоки, такие как Берлиоз: «В мазурках есть невероятные тонкости, и Шопен знает, как сделать их вдвойне интересными для нас. Он передает их с величайшей нежностью, на пределе пиано, когда молоточки едва касаются струн. Так и хочется подойти к инструменту, чтобы ничего не упустить, как если бы это был концерт с участием фей и эльфов». Но и среди музыкантов находились те, кто открыто не признавал интерпретацию Шопена. Джон Фильд говорил о «таланте для больничной палаты», а Мендельсон и Мошелес считали, что мазурки Шопена «аффектированы почти невыносимо» и говорили об их «сентиментальности, недостойной культурного человека и музыканта». Берлинский редактор и издатель журналов Людвиг Рельштаб говорил даже о «вандализме по отношению к мелодиям Моцарта» и о «музыке грубого славянского племени». Лишь после многочисленных положительных отзывов критики, и прежде всего Роберта Шумана, Рельштаб признал, что стиль концертов Шопена удивительно благороден. Полностью признавая искусство Шопена как пианиста, практически все критики были едины в том, что основной его дар лежит в области композиции.