Читать «Музыканты в зеркале медицины» онлайн - страница 14

Решающим событием его жизни, в том числе и в художественном отношении, следует считать каникулы 1825 года, которые он провел в Шафарне, в имении родителей своего друга Доминика Дзевановского. Фредерик посетил немецкие города Данциг и Торн, что существенно расширило его кругозор. В своих письмах он сообщает о многочисленных новых впечатлениях, например о посещении дома Коперника. Однако самое важное в этих письмах — признание в том, что уже в это время в душе его пробудился страстный интерес к польским народным песням. При этом он сообщает весьма интересные детали инструментального и вокального их исполнения: «Мы сидели за ужином, и когда почти все, что было на столе, уже было съедено, вдалеке раздалась песня. Пели высоким дискантом, бабы пели в нос, по-гусиному, девушки пели на полтона выше, чем надо, немилосердно визжа, все это под аккомпанемент скрипки аж с тремя струнами, которая после каждого куплета повторяла мелодию на низких тонах…». В мазурках Шопена эти народные истоки угадываются повсюду.

Во время этих каникул Фредерик по предписанию врачей должен был постоянно есть ячменный отвар, пить настой из поджаренных желудей, проводить много времени на свежем воздухе и много спать — типичные в те времена рекомендации пациентам, склонным к бронхиальным катарам. Действительно, в своих письмах Шопен часто жаловался на насморк, простуды и воспалительные процессы верхних дыхательных путей. Не исключено, что именно по причине слабого здоровья ему долго не разрешали посещать школу и до 13 лет он обучался дома. Однако было бы неверным представлять себе маленького Фредерика несчастным болезненным дитятей — по воспоминаниям современников, он был веселым мальчиком, которого все любили и который ни в чем — будь то театральные представления в пансионе пани Шопен или мальчишеские забавы на природе во время каникул — не уступал своим сверстникам.

В 1826 году он впервые заболел серьезно. После многодневного карнавала у него сильно заболела голова и отекли шейные лимфатические узлы, вследствие чего он на много дней оказался в постели, чему имеется письменное подтверждение. Доктор Ремер прописал пиявки на шею, доктор Мальч — рвотное и различные диетические мероприятия, выполняя которые, Фредерик «как лошадь набивал брюхо овсяной кашей». Не подлежит сомнению, что сопротивляемость его организма в это время оставляла желать лучшего. В этом сыграли свою роль и ночные занятия композицией, и частые приглашения в варшавские салоны, и напряженная подготовка к выпускным экзаменам в лицее. Хрупкая конституция Фредерика уже сама по себе была источником постоянных волнений отца, так как «он был очень нежным и по малейшему поводу проливал слезы».