Читать «Нас украли. История преступлений» онлайн - страница 36
Людмила Стефановна Петрушевская
Но вот однажды детей не принесли.
— Они оба заболели, — сказала няня. — Сцеживайся пока. Я тебе баночку припасла. Их будут кормить.
Алина, сердитая, мрачная, стала сцеживаться.
Нельзя было не сцеживаться. Иначе грудь разбухала, становилась твердой как мрамор.
Было тошно.
Пришла юрист с бумагами, предложила ознакомиться.
Долго читала, а в глазах был туман.
Никто из девчонок в палате с ней не разговаривал.
Алина все время плакала о Маше, которая была ее единственной родной душой за последнее время.
Вот бы ее фотографию, хоть маленькую.
Маша, как она заботилась об Алине, старалась ее подбодрить. Кормила все время.
У мамаш по всем тумбочкам стояли соки, пакеты с молоком, витамины, фрукты, цветы в банках.
У Алины ничего.
Фаина отказывалась ее навещать, вела себя как чужая, как будто не жили два года в одном блоке, не отдавали друг другу последние сигареты, как будто Алина не делилась с ней буквально всем, что перепадало от Автандиловых родителей — вареньем из молодых грецких орехов, из абрикосов с ядрышками, домашней колбасой и сыром — все это коробками привозили земляки, торгующие на Центральном рынке. Как будто Фая не занашивала все Алинины кофточки и брюки до последнего, не залезала в ее шкаф и в косметичку.
Сейчас, по телефону, Фаина вела себя как существо равнодушное и даже зловредное.
Она все время твердила, что живет на одну стипендию, голодает и не может встать с постели.
Когда Алина звонила ей, с трепетом ожидая, позовут или нет (все-таки общага, идти далеко, телефон в холле), та разговаривала каким-то безжизненным голосом.
— Фай, ты узнала? Там нет на мою фамилию писем в боксе?
— Ничего. И не жди. Они такие. Они его, небось, уже женили.
— Он меня любит.
— Да он отца с матерью любит больше. Целиком от них зависит.
— Фай, приди ко мне, а? Принеси мне хоть молока…
— Нечего тебе там залеживаться. Выходи. Ребенка отдай сразу. А то будет как у меня… Да его, моего Ваню, наверно, продали.
— Скорее всего.
— Вот, Алина! Продай своего парня! За десять тысяч! Купишь себе жилье за городом. Полдомика. Честно!
— Как это…
— Дашь объявление.
— Откуда я дам, отсюда? И где?
— Ну ты что, думаешь, я тебе буду помогать? За пятьдесят процентов, пожалуйста.
— А пока что где я буду жить? С ребенком? У меня же нет семейного общежития. Там такие очереди…
— Поедешь к своему отцу. Имеешь право. С милицией войдешь и поселишься. Все же это близко, под Москвой… Не как у меня, елки, трое суток езды.
— Нет, не могу… Как это с ребенком к отцу… Все соседи смеяться будут. Эта жена его меня со свету сживет, а маленького вообще собаке кинет…
— Ты что сказала?
— Что.
— Маленького?
— Ну.
— Ты к нему уже привыкла, что ли?
— Да нет…
— Кормишь, что ли?
— Да…
— Я же тебе говорила! Не привязывайся, не привыкай! Ой, хлебнешь горя, как я. Ну ладно, а то уже тут очередь. Знаешь, Алина, не звони мне… не надо. Мне и так тошно жить на свете. Есть вообще нечего.
— А мама твоя что? Прислала что-нибудь?
Мать Фаины раз в месяц присылала дочери с поездом посылку — в основном сала с мясными прожилками, тушенку, вяленую рыбу… Фаина, правда, никогда не угощала Алину, приговаривая: «Жирно будет. Обожрешься».