Читать «Звёздная болезнь, или Зрелые годы мизантропа. Том 1» онлайн - страница 93

— Мы говорили о музыке, — промолвила она, и на лице у нее выступил испуг, которого она уже не могла скрыть. — С чего ты завелся?

— А какая разница?! В музыке то же самое! Нам просто мозги запудривают, изо дня в день вдалбливая, что у них с ранних времен было пристрастие к музыке или еще, например, к лирике. Чем это объяснить? Да тем, что эти два вида искусства не имеют ни малейшего отношения к нашему с тобой мироощущению! Наши взаимоотношения с окружающим миром основаны на стремлении подражать природе. Это не я сказал — Аристотель! Еврею же понятие образа чуждо. Он безразличен к таким вещам, природа ему до лампочки. Он до мозга костей субъективен и вообще слишком любит разглядывать свой пупок, а не внешнее, не природу. Для него искусство — это не способ познать мир, а возможность заглянуть в себя. Большего ему и не нужно! Несчастный народ!

— Вы, мой друг, отпетый антисемит, — произнес Петр.

— Не антисемит, а антисионист. Тут есть небольшой нюанс.

Опустив глаза в стол, Петр качал головой, не считая, видимо, нужным продолжать дискуссию, но всё же добавил:

— Не вижу разницы.

— Этим словом всем глотку и затыкают. А еврейский вопрос — это тест, чтобы вы знали, который позволяет безошибочно определять, что творится в стране, причем в любой, не только в вашей.

— Очень может быть, — согласился Петр после некоторой заминки. — Меня одно шокирует: понятие «еврей», как бы ты к нему ни относился, — это одно, а конкретные, живые люди, которые живут рядом с тобой, — это другое. Лично для меня в этом главное. Всё остальное… Можно молоть что угодно. Слово всё стерпит.

— Конкретный, живой человек — это мельчайший элемент целого организма. Даже если поступки этого конкретного человека не продиктованы непосредственно интересами этого организма, он всё равно им служит, самим фактом своего существования. Это как в партитуре: одна нота не делает сонаты, но является тем элементом, без которого и гаммы не построишь… Но я понимаю. Вы хотите сказать, что человек не виноват, что он родился таким, а не другим? А вы или я — мы что, виноваты, что мы не евреи?

— Ты тоже являешься частью общности. Не той, так другой. И тоже служишь чьим-то интересам, — сказал Петр, уже не скрывая своего раздражения.

— Нет, вы не понимаете.

— Чего я не понимаю?