Читать «Халкидонский догмат. Повесть» онлайн - страница 32

Однако через три недели мне пришлось лететь обратно, чтобы привести в порядок свои парижские дела. Мы с Валентиной решили жить вместе.

Я считал, что самый разумный выход из положения — продать московскую квартиру, недавно доставшуюся мне по наследству. Однокомнатное крохотное логово на Трубной я собирался сдавать, чтобы на что-то жить в Париже. Но пока я даже не успел привести его в порядок. На эту сумму, извлеченную с продажи квартиры, можно было приобрести что-нибудь попросторнее за городом, ведь теперь нас было трое: я, Валентина и ее сын Серафим.

К этому решению меня склоняли и жившие на подмосковной даче знакомые, к которым я обращался за советами. Они не один год продолжали ездить на работу в город. Знакомые предложили мне помощь в приобретении двенадцати соток земли. По счастливой случайности землю предлагали под застройку в Абрамцево, прямо на краю академического поселка. Продавался участок за бесценок: двадцать тысяч долларов. Еще и можно было еще поторговаться. Место для обустройства дачной жизни казалось мне идеальным, упускать такой шанс было бы непростительно. Хотя злые языки и утверждали, что ветры гонят в этот район запоганенный московский воздух и что поблизости, в прилегающих полях, в свое время зарывали ядерные отходы, ведь в шестидесятых годах их вываливали прямо в почву. Но в любом случае, вряд ли можно было рассчитывать на то, что удастся купить землю и возвести дом на деньги, вырученные с продажи квартиры.

Валентина предлагала внести свою «лепту». Я отвергал эту идею наотрез, даже в мыслях не допуская, что мы можем воспользоваться ее средствами. Благо, Саша Аверьянов обеспечил семью просторной квартирой на Чистых прудах, дачей на Николиной Горе. Однако Валентина там жить не хотела. На оставленные мужем средства она с сыном могла бы прожить и без меня, и не работая.

Мой план дальнейшего обустройства нашей совместной жизни был принят ею без энтузиазма. Но мы приступили к его реализации. И как это нередко бывает в таких случаях, на первых порах мне очень везло.

Именно в это время одно немецкое издательство решилось на издание одного из моих опусов; рукопись второй год пылилась в редакции. После моих московских собратьев по перу и их похождений по западным издательствам в погоне за гонорарами русскоязычным авторам давно стали платить копейки. Но мне удалось выторговать аванс в три тысячи евро. Эта сумма, в свой черед, явилась отличным поводом для обращения в мой парижский банк за дополнительной ссудой. Под издательский договор, приложив к нему московские договора додефолтовских времен, которые давно обесценились, но фигурировавшие в них ноли всё еще производили впечатление на наивных служащих кредитного отдела банка БНП, в котором я держал свои счета, мне удалось выклянчить нужную сумму. Было очевидно, что я не смогу рассчитаться с этой ссудой до конца своих дней, даже если меня будут преследовать какие-нибудь наймиты со скорострельным оружием. В совокупности средств должно было хватить и на землю, и на постройку рубленого двухэтажного дома девять на девять (таким он был запланирован), и на жизнь в течение первого года.