Читать «Семь лет в Тибете. Моя жизнь при дворе Далай-ламы» онлайн - страница 222

В это время юноша быстро рос, отчего, как это часто бывает в таком возрасте, становился несколько неуклюжим и не совсем ловко управлялся со своим стремительно меняющимся телом.

Из-за этого однажды Далай-лама уронил экспонометр и расстроился, словно бедный ребенок, сломавший свою единственную игрушку. Мне даже пришлось напомнить ему, что он – правитель великой страны и может купить себе сколько угодно экспонометров. Меня постоянно удивляла скромность этого юноши. Сын любого богатого торговца был куда избалованнее его, да и личных слуг у него было меньше, чем у небогатой знати. Монарх вел аскетическую и одинокую жизнь, часто постился и соблюдал временный обет молчания.

Его брат Лобсан Самтэн, единственный, кто мог бы составлять Далай-ламе компанию, довольно сильно уступал ему в интеллектуальном плане, хотя и был старше. Поначалу Божественный Правитель настаивал, чтобы его брат принимал участие в наших занятиях. Но для Лобсана Самтэна это оказалось настоящей пыткой, и он часто просил меня передать извинения Кундуну. Он признался мне, что толком не понимает наших бесед и от них его ужасно клонит в сон. Зато Лобсан Самтэн лучше брата разбирался в практическом устройстве работы правительства и помогал в выполнении его общественных функций.

Его Святейшество Далай-лама благословляет прихожан

Далай-лама после переселения в Индию. Дхарамсала, 1965 год. Рядом сидят его сестра Чжецюн Пема и Генрих Харрер

Его Святейшество Далай-лама за разговором с Генрихом Харрером, Дхарамсала, 1965 год

Семья Далай-ламы в Нью-Дели, декабрь 1965 года. Слева направо: Генрих Харрер, мать Далай-ламы и Лобсан Самтэн, брат Далай-ламы

Далай-лама спокойно воспринимал то, что его брат часто не являлся на занятия. Меня это удивляло, потому что сам Лобсан Самтэн рассказывал мне, насколько вспыльчив был Далай-лама в детстве. Я никогда этого за ним не замечал, скорее он был слишком собран и серьезен для своего возраста. Но если уж он смеялся, то делал это совершенно по-детски, от души. Он любил всякие безобидные шутки, иногда принимался понарошку боксировать со мной, время от времени подтрунивал надо мной. При этом сказывалась его внимательность к деталям. Например, когда я сразу не мог ответить на вопрос, у меня была привычка в задумчивости подпирать подбородок рукой, чтобы лучше сконцентрироваться. И вот как-то, в очередной раз отпуская меня домой с неотвеченным вопросом, он сказал мне на прощание, с эдакой шутливой угрозой: «Только завтра, Хенриг, ты не подпирай голову, а сразу рассказывай все как есть!»