Читать «Герой должен быть один. Одиссей, сын Лаэрта» онлайн - страница 657

Генри Лайон Олди

Вот и сейчас: не понимал.

Ни капельки.

— Жалко, Одиссеюшка, ты вышел... Снова это: «вышел»!

— ...Мы бы с тобой куда веселей волчок раскрутили. Небо с морем кубарем бы!..

Лотофаг мечтательно зажмурился. Облизал губы языком: узким, ярко-красным. Видимо, представлял: как он с Одиссеюшкой, да кубарем, да небо с морем! Представление выходило славным. По улыбке видать.

Рыжий огляделся.

Община лотофагов словно вымерла. Люди прятались в шалашах, в чахлом кустарнике на самой окраине, возле колодца. Спутники Одиссея тоже бежали солнца; часть ушла на берег — отдохнуть вблизи тенистых скал. Окунуться разок-другой. Но почему-то представлялось: они дремлют. Все. В шалашах, в тени, под скалами. И солнце шалит с их телами, вымазывая в желтке.

— Вот, Одиссеюшка... возьми...

На маленькой, исчерканной еле заметными штрихами ладони Далета лежал золотой лотос. Драгоценный венчик с обрывком мясистого стебля.

— Чего тебе зря потеть? А так: куда хочешь, туда и пойдешь. Или давай вместе: скажем, на орхоменскую полянку. Мясцо жареное, дриадочки... Ты бери, бери! Пожуй маленечко!..

— Давай вместе, — мрачно сказал рыжий. — Только без мясца. И без дриадочек. Я слушаю.

— Ну, слушай, родной, слушай. Чего тайночки-то городить?.. На пустом-то месте?!

И Одиссей заметил: Старик разглядывает цветок со стыдливой завистью. Будто мальчишка подсматривает за купающейся сестрой.

Ага, отвернулся.

Память ты, моя память!

Объятый ночью, я вспоминаю беседу с расслабленным, тихим Далетом. Пою самого себя жертвенной кровью. Держу на ладони вожделенный лотос. Да, лотофаг говорил откровенно. Правду. Чистую, будто детская слеза. Отвечал на любой вопрос, убивая его легко и бесстрастно. Оказалось: я действительно вполне мог спас-№ Аякса Оилида, погибающего в пучине. Вмешаться.

Погасить лже-маяки. Напав сзади, задушить коварного Навплия. Сразиться в небе с синеглазой созой; сразиться в море с пеннобровым бородачом. Почему бы и нет? Вкусивший лотоса свободен в медовой реальности грез. Любое место доступно, и позволительно вторгаться в ход событий. Сладкая приманка: действовать в гуще происходящего, одновременно находясь как бы сверху. Видя невидимое. Зная непознанное. Имея возможность переиграть неудавшуюся попытку.

За час сна прожить целую жизнь.

И очнуться в безопасности.

— Я хочу домой, — сказал я, когда лотофаг замолчал. — Вернее, я хотел домой. Почему у меня не получалось? Шафрановые веки слегка дрогнули:

— Домой? А у кого, милый мой, еще не получалось попасть к тебе домой?

...Минутой раньше мы смеялись. Это когда она рассказывала, как пыталась не пустить меня на сватовство в Спарту. Но потерялась, ища Итаку; даже название такое — Итака — вылетело из головы...

И еще, хрипловатым папиным голосом:

«...Я вывел корабль по неизвестным путям, я не видел того, что видели остальные; я вернулся домой, но с тех пор Глубокоуважаемые слепнут, когда хотят обратить свой взор в сторону Итаки и некоего Лаэрта. Забывают, теряют нить рассуждений; отвлекаются на что-то иное...»

— Я! Далет, я ведь...

— Брось кричать, Одиссеюшка. Ты ведь теперь тоже чуточку боженька. С лотосом, без лотоса: куда уж тебе — домой... Забудь.