Читать «История Кореи. Том 1. С древнейших времен до 1904 г.» онлайн - страница 60

После крушения Чосона курё/когурё оказались под административным контролем китайской администрации, но ненадолго. Уже в середине I в. до н. э. концентрация племенных сил возвращает им независимость. В процессе борьбы с китайской оккупацией из общей массы вождеств-на выделился лидер — вождество Соно (район совр. города Хуаньжэнь близ границы КНР с КНДР). Оно сумело сплотить когурё в конфедерацию, подобную древнечосонской. Вскоре, однако, гегемония в конфедерации перешла к более сильному вождеству Керубу, сумевшему более эффективно использовать элементы материальной культуры и социальной организации Китая. Какая-то часть вождей Керубу считала себя потомками пуёсцев. Отсюда и предания о походе божественного пуёсца Чумона на юг, которыми потомки этих вождей, ранние государи Когурё, обосновывали своё право на власть. Керубу сумело — как силой, так и искусной дипломатией брачных альянсов — подчинить себе большую часть когурёских на долины Амноккана к 30–20 гг. I в. до н. э. В этом смысле приведенную в мифе о Чумоне дату основания Когурё (37 г. до н. э.) можно считать в известной мере отражением исторической реальности. Конечно, политическое образование, сколоченное тогда вождями Керубу, было скорее протогосударством, чем государством в историографическом смысле слова.

Очень скоро, однако, правители молодой когурёской политии значительно укрепили свою власть, монополизировав все контакты с китайцами и сделав себя единственными распределителями предметов престижа из Китая. Уже к 30-м гг. I в. китайцы признают когурёского правителя ваном — самостоятельным государем. На протяжении всего I в. Когурё военным путем подчинят целый ряд племен северной Кореи и южной Маньчжурии (чона, кэма, хэнин), что предоставляет новые ресурсы в распоряжение правящей верхушки. В ходе военных мобилизаций складывается определенная властная структура. В целом, период непосредственного правления государя Тхэджо-вана (53-121 гг., по традиционной хронологии, после чего «делами государства» стал заведовать его младший брат) можно рассматривать как время становления у когурё ранней государственности.

Основной «несущей конструкцией» раннегосударственной структуры, сформировавшейся при Тхэджо, были местные политии — пу. Они сохранили многие черты прежде независимых когурёских вождеств — на. Каждое пу — всего их было пять — обладало своей иерархией знатных кланов (в основном унаследованной от прежних на) и контролировало определенную территорию. Оно облагало подвластное население (обычно около 30–40 тыс. чел.) податями и повинностями в свою пользу и выставляло дружины знати и ополчение общинников в случае войны. Центральное пу — Керубу — в целом имело ту же структуру, что и четыре провинциальных пу. Оно выделялось, однако, монополиями на контакты с Китаем, перераспределение китайских товаров и устройство общекогурёских священных праздников в честь мифического предка Керубу Чумона (признанного общекогурёским божеством). Если в каждом пу важные дела решал совет из 3–4 аристократов (потомков правителей вождеств-на), то дела государства в целом решались на совете кочхуга и тэга — представителей полуавтономных пу. Кочхуга и тэга, наследовавшие харизму традиционных племенных вождей когурё, осуществляли свою власть в каждом пу — и в государстве в целом — с помощью лично преданных им вассалов. Последние именовались «лучшими людьми» (сонин) или «посланниками» (саджа). Знать сильнейших пу — обладатели рангов тэро или пхэджа — назначалась «помощниками государя» и полководцами. Постольку, поскольку завоевания на периферии совершались силами дружин и ополчений пу (другой армии у Когурё в I–II вв. еще не было) то и контроль над данниками-инородцами оставался в руках сильнейших пу (в основном Керубу). Чтобы подчеркнуть и усилить единство всех пу Когурё, Керубу организовывало в 10 месяце общегосударственный праздник урожая тонмэн («клятвенное единение Востока»). На него в центр страны, крепость Куннэсон (у слияния р. Амноккан с ее притоком, р. Тунгоу), сходились представители всех местных общин. Совместные ритуалы в честь общих божеств (Бога Неба, Богини плодородия и их сына Чумона), равно как и общие песни и пляски, создавали и укрепляли представление об общекогурёском единстве, ритуальном и одновременно политическом. Так старая традиция общинных осенних праздников урожая была «присвоена» ранним государством и наделена новым религиозно-идеологическим значением.