Читать «История Кореи. Том 1. С древнейших времен до 1904 г.» онлайн - страница 242

Конечно, оформление двух присущих бюрократическому государству основных сословий (служивого землевладельческого и лично свободного податного) не означало перехода к «раннему этапу Нового Времени» (о чем без достаточных оснований любят писать некоторые южнокорейские авторы). Межсословные барьеры, скорее, усилились. Ливанское сословие по степени замкнутости было ближе к европейскому дворянству, чем к гораздо более «открытому» для социальной мобильности господствующему классу Минского Китая. Даже дети янбанов от наложниц исключались в раннем Чосоне из числа полноправных янбанов. Возможности приобрести янбанский статус для выходцев из непривилегированных или «средних» групп предоставлялась лишь в особых случаях (военные заслуги, и т. д.). Размывание средневековых сословных барьеров началось с массовым разорением янбанства и выходом на историческую сцену богатого крестьянства и купечества лишь в конце XVIII — начале XIX вв. Другая типично средневековая черта раннечосонского общества — сохранение значительного числа рабов (казенных и частных — всего до 200–300 тыс. чел.). Ряд неполноправных сословных групп по-прежнему причислялся к париям-чхонмин (мясники, шаманы, бродячие актеры, и т. д.). Не было оформлено «среднее» (протобуржуазное) сословие, неразвитыми оставались частное ремесло и торговля. Явно средневековый характер имела и идеология раннечосонского государства, неоконфуцианство. Она рассматривала мир как огромную космо-социальную иерархию, оправдывая сословное неравенство как продолжение космического порядка («янин ниже янбана, так же как Земля ниже Неба») и отрицая наличие у человека неотъемлемых индивидуальных прав (подчеркивались лишь обязанности: сына, жены, подданного). В этом смысле, о приметах Нового Времени в Корее можно говорить лишь с освобождением большей части государственных рабов и подрывом авторитета неоконфуцианской ортодоксии в начале XIX в.