Читать «История Кореи. Том 1. С древнейших времен до 1904 г.» онлайн - страница 118

Несмотря на весь государственнический пыл Чаджана, карьера его складывалась достаточно неровно. Его влияние достигло пика в период правления государыни Чиндок, но с приходом к власти Ким Чхунчху знаменитый монах оказался отстраненным от политической жизни. По-видимому, группа Юсина-Чхунчху опасалась, что знатные родственники Чаджана могут стать потенциальными политическими соперниками. Кроме того, Юсин предпочитал покровительствовать эзотерическим буддийским сектам, молитвы и тайные ритуалы которых должны были прямо влиять на военные успехи в завоевательных походах. Вообще, даже будучи буддистами в личной жизни, Юсин и Чхунчху явно отдавали предпочтение танскому конфуцианству в качестве государственной идеологии. Некоторые члены их близкого окружения (скажем, специалист по составлению дипломатических документов Кансу — как и Ким Юсин, потомок каясцев) открыто называли буддизм «внемирской» религией, требуя тем самым ограничить щедрость двора по отношению к сангхе. В связи со всеми этими изменениями в идеолого-политической обстановке, Чаджану пришлось провести свои последние годы в отдаленном провинциальном монастыре.

Рис. 59. Примерно такой видится южнокорейским ученым громадная деревянная пагода монастыря Хваннёнса, возведенная по инициативе Чаджана.

По буддийскому преданию, смерть знаменитого монаха была трагичной. Манджушри объявил ему во сне, что желает видеть его, но в назначенный час взору Чаджана предстал лишь старик-нищий с мертвым щенком в котомке. Чаджан и его ученики решили, что нищий, посмевший прийти к знаменитому наставнику, — не более, чем сумасшедший. Лишь когда пришелец объявил Чаджана «не готовым к просветлению» и растворился в воздухе «в ореоле драгоценного света», поняли монахи с запозданием, что это-то и был великий Боддхисаттва Мудрости! С горести, повествует предание, Чаджан бросился со скалы и разбился насмерть. Эта поучительная легенда хорошо показывает, как относились к политизированному буддизму Чаджана и аристократическому высокомерию «начальника монахов в государстве» многие простые монахи и миряне. Однако многостороннее включение буддизма в государственную идеологию, столь решительно проведенное Чаджаном, несомненно, оставило важный след в силлаской религиозной традиции.

Рис. 60. Так изображают в современной Южной Корее инициатора экспансионистской политики силлаской верхушки сер. VII в., грозного полководца Ким Юсина. В позднейшем корейском фольклоре Юсин остался как сказочный герой, обладавший сверхъестественными способностями (умевший, скажем, угадывать будущее, превращать себя в птиц и зверей, и т. д.). Литературные предания рисуют его, в полном согласии с конфуцианскими агиографическими канонами, образцово почтительным сыном и преданным подданным. Широкую известность, в частности, получил эпизод, когда Юсин, возвратившись из одного похода и торопясь выступить в следующий, отказался даже повидаться с женой и детьми, ждавшими его у домашних ворот (т. е. пожертвовал личным благом ради общего).