Читать «На берегах Хазарского моря. Две жизни — одна любовь» онлайн - страница 59

Хотите узнать, что я выбрала после просмотра изделий, ряд которых мне казался бесконечным? Колье, броши, кольца, булавки, серьги, пряжки… Мужские четки!

Только они, как мне показалось, могут на один вечер стать колье, которое мне подходило. Оно соответствовало ситуации, ведь и литературное произведение, бывает, трансформируется прямо на глазах. Итак, мужские четки XVII века с крупными золотыми бусинами стали моим ожерельем.

Презентация книги прошла идеально. Меня переполняло чувство благодарности городу, но я твердо решила, что чудеса, происходящие со мной здесь, должны прекратиться. Борей начал стихать, все интервью были закончены, ночь мы провели в относительном тепле, четки я вернула вовремя. Впереди у нас было еще два полных дня, чтобы погулять, наведаться на рынок, посмотреть фестивальные выступления, проходящие по всему городу в честь праздника, увидеть парад моряков и традиционный танец коло…

В воскресенье, в последний день нашего пребывания в Которе, подул ветер с юга. Полил дождь, напоминая о романе «Сто лет одиночества», дождь, который, кажется, не закончится никогда, он принес запахи влажности и предчувствие болезни, они переплелись с тревогой, постепенно охватывающей людей, землю и море. Капли воды с неба смешивались с соленой водой моря и, разносимые ветром, проникли даже в наш номер. Сырость поползла по стенам, проникла под одеяло, изменила вкус воды, наполнила печалью все живое и неживое вокруг.

Я думала о том, что мужской северный борей во сто крат приятнее, чем южный женский ветер.

«Почему мне суждено было испытать на себе влияние их обоих всего за несколько дней? — жалела я себя. — Почему я должна проводить последний вечер в давящей атмосфере, вызывающей в человеке суицидальные мысли и безысходность от невозможности найти причину, по которой он не должен резать себе вены?»

Я, например, была готова убить себя от одной мысли о предстоящем ужине в нашем социалистическом монстре.

Мы спустились вниз и обнаружили, что остались единственными постояльцами. После окончания празднеств, фестивалей, спортивных состязаний и шествий, парадов и прочих культурных мероприятий (как принято говорить) все гости города разъехались.

— Вовремя они смотались, — ворчала я, — как раз перед тем, как изменился ветер.

В ресторане был накрыт лишь один столик. Наш.

Все вокруг казалось теперь ненастоящим. Огромный зал с несколькими лампочками, выдержавшими нападки непогоды, блики от них падали на бока металлических ведер, рядом лежали грязные тряпки, которыми собирали воду, льющуюся с неба в заливе Бока; в этом здании, напоминающем о «потемкинских» деревнях, вода проникала в каждую щель — меж мраморных плит и досок хорошего дерева, которыми был облицован потолок. Наш одинокий стол с сальными столовыми приборами и пластиковыми ложечками для десерта ждал, когда на него поставят суп, жидкое картофельное пюре и подгорелый венский шницель.

Повернувшись в сторону кухни, М. прокричал на весь зал знаменитый вопрос, который можно часто услышать в детективных фильмах:

— Есть там кто-нибудь?