Читать «Меч и плуг» онлайн - страница 176
Николай Павлович Кузьмин
На время, пока формировалась кавалерийская бригада, Ольга Петровна получила назначение в перевязочный отряд. Котовский находил возможность навещать ее, иногда пересылал коротенькие записки. Однажды ее отыскал сумрачный Зацепа и вручил знакомый кожаный чемоданчик.
— Здесь имущество вашего брата.
Она удивилась: то жена, то сестра. Оказывается, среди бойцов прошел слух, будто комбрига за время болезни отыскала сестра и вызвалась поехать с ним на фронт. Они были рады за своего командира: все родной человек рядом, если что случится.
Формирование бригады подходило к концу, при встречах Котовский рассказывал, какие подбираются люди — орлы. Заслушиваясь, она невольно представляла себе сказочных богатырей, отважных рубак, способных одним своим видом поразить любого врага. Многих в бригаде она знала заочно, по вдохновенным рассказам Котовского.
Каково же было ее удивление, когда она впервые увидела выстроенные на площади эскадроны. Сначала она не поверила своим глазам. Бойцы в измызганных шинелях и венгерках, в штатском пальто и драных полушубках, кто в валенках, а кто и в лаптях горделиво сидели на разномастных лошаденках самых разных пород: от добротных кавалерийских коней до захудалых крестьянских кляч. Выделялся Илларион Няга, командир первого полка, в бурке и казачьей папахе. На Макаренко, командире второго полка, были обычный полушубок и шапка с опущенными ушами. Начальник штаба Юцевич мерз в жиденькой солдатской шинельке.
— Не туда глядишь! — возбужденно говорил комбриг. — Лапти что… До первого боя. И лошадь тоже. Ты их в деле посмотри. Я же говорю — орлы!
Он склонился к ее уху, лицо его слегка порозовело.
— Я когда-то себя Дубровским воображал. Да, да! Эх, мне бы тогда таких вот героев…
Взволнованная, она стояла рядом с комбригом и во все глаза смотрела на проходившие строем эскадроны. Убого обмундированные бойцы, сворачивая шеи, преданно глядели на своего комбрига и орали, иные выхватывали шашки и проносили их над головой. Бойцов поднимало сознание того, что они делают одно дело вместе с таким прославленным человеком, который к тому же каждого из них знает в лицо и по имени.
Они подобрались один к другому сами, подобрались но духу и решимости сражаться, и Котовским знал, что в бою их недостаточно убить, их еще надо повалить, — вот какие это были люди! Они воспринимали окружающий мир с подобающей времени простотой: свои и чужие. Чужих надо убивать, иначе они убьют тебя. И вот когда совсем не останется чужих, тогда наступит прекрасная жизнь, без изнурительных голодных переходов и смертельного вихря атак. Будущая жизнь представлялась им чем-то вроде пышного кумачового восхода над молодой зеленой степью. Для здания нового, невиданного прежде мира они пока что только стаскивали камни — каждый свою глыбу. Об архитектуре, об окончательной отделке ни у кого покамест не болела голова, — сначала нагромоздим достаточно необходимого материала, а уж потом достроим и отделаем. Потом… Многое заключалось для них в этом простом коротеньком слове. Ради того, что будет потом, они раздетые погрузились в теплушки и отправились рубиться и умирать под Петроград, далеко от родной теплой Бессарабии, гибли, не издав ни слова сожаления, а если и прощались, умирая, то по запалу боя, по разгону души говорили такие слова, что у оставшихся в живых закипала кровь, и, может быть, поэтому они в своем нищенском обмундировании, на тощих, изломанных нуждою лошаденках громили наголову самые отборные дивизии, разбивали самых образованных генералов.