Читать «Чапаев-Чапаев» онлайн - страница 10

Почти в беспамятстве, учитель развернул демонстрацию таинственного опыта. Летели искры, шипела в квадратном противне с приделанными проводами зеленая пена, из которой вдруг, откуда ни возьмись, образовался натуральным образом металлический предмет, в виде нераскрашенного комсомольского значка.

Рая была так поражена зрелищем, что не замечала ни руки учителя на локте, ни другой, миновавшей край коротковатого школьного платья и оказавшейся уже выше форменного хлопчатобумажного чулка, отчего резинка, державшая его, отскочила, оголив еще дополнительное пространство ноги.

Тут надо бы припомнить устройство тогдашнего девичьего гардероба. Например, было два значения слова лифчик. В одном случае так называлось тряпочное изделие, надеваемое на область живота, с пуговицами, для прикрепления к ним резинок с чулками. Тогда еще не изобрели вделанных прямо в чулки и носки резинок, а как-то надо же было удерживать их от сползания и обращения в неряшливую гармонь. Такие лифчики носили преимущественно дети.

В другом случае, это была более известная часть туалета, объемлющая грудь взрослой особы женского пола и держащая ее на нужной высоте, определяемой гигиеническими нормами. Форма этого изделия определяла и форму груди, одновременно ее надежно скрывая, в соответствии с тогдашними нравственными нормами, суровыми, но справедливыми. То есть — хочешь узнать форму груди любимой — женись и терпи до свадьбы. Зато никто посторонний не мог узнать этой важной тайны прежде законного жениха.

В более поздние времена явилась тенденция издеваться над образцами подобного белья. Насмешники при этом всегда забывают об относительности любого явления, ведь и то, что носят они, через десяток лет можно подвергнуть осмеянию. Красивая же и молодая женщина, облаченная в такое белье, ничего не проигрывала, зато менее пригожие особы могли несколько сравнять свои шансы с первыми, отчего бесспорно выигрывала справедливость и коллективизм.

Моногамия была нормой номер один. Мужчин повыбило на войне, и если б оставшимся дать тогда волю, так они бы устроили полный хаос и безбрачие, или повально переженились на сопливых малолетках, а женщинам, ковавшим Великую Победу в тылу, так бы ничего и не досталось.

Поэтому главный учитель нравов — кинематограф — пропагандировал платоническую любовь, верность и примерное возрастное равенство внутри пар. Эстетический женский образец тоже имел несомненные возрастные признаки, в виде некоторой тучности главных героинь, отличных от худосочных нынешних. Худосочным и щуплым отводились тогда роли иностранных шпионок или представительниц незрелой интеллигенции.

Правда, нормы все же нарушались и в те суровые времена. Многие женщины вынужденно соглашались на положение любовниц, а мужчины их себе радостно заводили. Даже отсутствие личных автомобилей у тайных любовников, и необходимость переться к месту свидания на трамвае или пешком сквозь мороз и метель, мало кого удерживала. Это только добавляло романтизма встречам и повышало взаимную ответственность, то есть крепило эти непозволительные связи, в ущерб позволительным. Зато вовсе отсутствовал институт проституции или находился в глубочайшем подполье.