Читать «Чисто партийное убийство» онлайн - страница 58

Кстати, муж Полины Жемчужиной Вячеслав Молотов во время голосования об исключении жены из кандидатов в ЦК воздержался. Это была единственная форма протеста, которую он себе позволил публично. Как вел себя Молотов в кулуарах Кремля, говорил ли с Кобой один на один — неизвестно, но, судя по тому, что Жемчужину не арестовали, наверное, говорил.

Сам Молотов вместо опалы получил еще одну должность — министр иностранных дел, оставаясь при этом председателем правительства. В воздухе все больше пахло войной, и Сталин бросил своего, пожалуй, самого проверенного бойца в бой, причем на самый трудный участок. Главная задача министра иностранных дел заключалась в том, чтобы максимально оттянуть начало неизбежного уже в тот момент столкновения с фашистской Германией, дабы страна успела подготовиться.

И Молотов взялся за дело.

Первым заметным шагом нового министра иностранных дел стало подписание знаменитого пакта Молотова — Риббентропа с секретным протоколом о разделе Польши.

Вячеслав Никонов: «Пакт Молотова — Риббентропа дед объяснял очень просто. Вот. В тот момент вопрос стоял, когда начнется война? В тридцать девятом году или позже? То есть было очевидно, что немцы нападают на Польшу. И дальше вопрос: где они останавливаются? То есть пакт Молотова и Риббентропа — это стремление установить линию, где остановятся германские войска после того, как Польша будет разгромлена. Оснований для симпатий к Польше у Советского Союза, по многим историческим причинам, не было никаких. Вот, собственно, и вся суть пакта. Насколько цинично, настолько и неизбежно, говорил дед, повторяя слова Черчилля, кстати. То есть без пакта война бы началась в тридцать девятом году, и Советский Союз к ней был готов гораздо меньше, чем потом. Риббентропа дед вспоминал как не очень такого продвинутого человека, он его называл виноделом».

В 1940 году Молотов посетил Берлин. Встречался с Гитлером. Вторая мировая война уже шла полным ходом. Встреча проходила в рейхсканцелярии. Молотов, кстати, считал Гитлера умным и опасным врагом, но категорически отрицал тот факт, что «якобы» Гитлер Сталина и Молотова обманул, навязав им пакт о ненападении.

«Мы знали, — говорил потом Молотов, — что слабее Германии, знали, что придется отступать, и поэтому тянули до конца. Разведка о сроках нападения Германии на СССР доносила регулярно, только вот дат этих было несколько десятков, а мы боялись неосторожными действиями спровоцировать нападение в более ранние сроки. Повторяю: тянули как могли.

Сталин поверил Гитлеру?!

Да он своим-то далеко не всем доверял! Так что нападения мы ждали, и все-таки оно случилось неожиданно. Любое нападение неожиданно! Перебежчики накануне предупреждали? Да, предупреждали, у меня иногда полдня уходило на чтение донесений разведки. Чего там только не было! Поэтому и проверяли все по несколько раз. Ну и, конечно, Сталин очень не хотел войны, тянул до последнего».

Вячеслав Никонов: «Неожиданно это было потому, что действительно вот те вещи, которые они действительно запрашивали у разведки, не подтверждали факт нападения. Германия не готовилась к войне в зимних условиях. Вот это тоже был очень важный фактор, который дед упоминал. То есть, по всем разведдонесениям, Германия не готовилась к войне в холоде, Германия не производила и не заказывала масла, которые могли бы быть нужны в зимних условиях, не было зимней одежды. То есть Германия не готовилась к войне в зимних условиях. Ну, то есть ситуация, что Гитлер мог планировать».