Читать «Царь велел тебя повесить» онлайн - страница 273

– Спасибо, господин следователь.

– Что ж, с этим покончено. – Он весело потер руки и встал из-за стола. – На следующем допросе мы поговорим об ограблении галереи «Эшпишел», в котором вы признались добровольно, тем самым оказав следствию неоценимую услугу. А пока мы позволим вам выйти под залог, чтобы уладить дела со страховкой. Ваш дом в переулке Ремедиош сгорел два дня назад. Сожалею о вашей утрате.

– Спасибо, господин следователь.

Я слушал его, сидя на железном стуле, привинченном к полу кабинета. В каком-то северном мифе злодей по имени Киямат усаживал гостей на железный стул, гость доверчиво садился и уже не мог освободиться, так и отправлялся верхом на стуле в преисподнюю. Перейра не был злодеем, он просто любил свою работу, его нынешнее веселье не имело ко мне никакого отношения, и мы оба это знали. Мы оба знали, что Байша подарила мне алиби, в котором было только на четверть правды, остальное – густой портвейновый осадок, который знатоки намазывают на хлеб. Мы оба знали, что я не убийца. Мы оба знали, что настоящему убийце не место в тюрьме.

Я возвращался в камеру, улыбаясь, как идиот.

Настоящая смерть и настоящий пожар означают, что моя подложная действительность стала понемногу шелушиться. В ней появились прорехи самого дела, обжигающие, болезненные, полные всамделишнего горя и натуральной ярости. Но разве не этого я просил у своих богов?

– Ты хочешь настоящего, детка? – говорят мне боги. – Ну так получи, хрясь, хрясь! А если тебе это не по зубам, то возвращайся в свою тюрьму и смотри на банан, как делает большинство.

Агне брага

Дорогой мастер, я знаю, что ты меня слышишь. Писать тебе было бы удобнее, но я не знаю нового адреса. Поэтому я просто говорю. Я сижу на крыше и говорю с тобой, глядя на реку Тежу, которая впадает в океан, а значит, и в тебя, ведь ты океан величия, ты могущество неба, ты все сущее.

В прошлом году ты велел мне уезжать, хотя мы оба знаем, что я не виновата в том, в чем обвиняют меня сестры. Я не ходила по углям, потому что в тот день поранила ногу, а не из трусости или неуважения. И разве я не исполняла твоей епитимьи все эти годы, не расставаясь со своим ребенком ни на минуту? Поверь, мне известна настоящая причина моего изгнания, это лепта, которую я не смогла внести, но я не сержусь, ведь гнев – это отец больших опасностей. Когда при вступлении в новую жизнь ты сказал, что я должна передать свое имущество на общее дело, я сказала, что повинуюсь закону, и я не лгала. Мы оба знали, что я готова это сделать, но моя мать была одержима бесами, и они сломали ее разум. У меня отняли мой наследный дом, и все, что я могла отдать тебе, – это были книги и старая мебель. Но ведь я работала, я много работала!

Когда полгода назад я пообещала внести положенную лепту, я не лгала, у меня на самом деле была вещь моей матери, которую я пыталась продать. Но это было не суждено, и я снова потерпела поражение. Теперь же все иначе, мастер, больше тебе не придется смотреть на меня с недоумением, я получила целую сумку денег, она лежит у меня на кровати, она полна до краев, ты будешь доволен. Этого человека по имени Густаво Маритим послал мне наш милосердный владыка, человек явился несколько дней назад и поднял меня со дна отчаяния. Не будь твоего мудрого знака, мне не хватило бы смелости войти в сговор с застройщиком, но в тот день, когда он пришел, я обнаружила под дверью старухиной спальни твой знак: пластинку слоновой кости, а на ней синих и золотых быков Митры, искупительную жертву, символ, который понятен лишь посвященному. Она лежала на ступеньках под дверью моей покойной бабушки. Возможно, ты послал ее с голубем или другим, неведомым мне способом, но теперь я знаю главное: я должна очистить этот дом от скверны после окропления кровью.