Читать «Царь велел тебя повесить» онлайн - страница 260

– Я пытался говорить с твоим адвокатом, – сказал он. – Но это общественный защитник, он, сдается мне, даже дела толком не читал.

– Это вы прислали одеяло?

– Ты что, и вправду его убил? – Он придвинул лицо к стеклу так близко, что я увидел его глаза, черные, сплошные, будто залитые горячим варом.

– Нет, но я причастен к его смерти. Как, впрочем, и моя сестра.

– Твоя сестра окончательно тронулась. – Он постучал пальцем по стеклу. – Не понимаю, как они могут принимать ее всерьез. Я не располагаю большими средствами, но намерен нанять для тебя сыщика и попробовать выяснить, что на самом деле произошло. Но сначала ты мне сам расскажи.

– Не надо никого нанимать.

– Да брось. Не будь ты племянником синьоры Брага, я бы и полстолька времени на тебя не стал тратить. Думаю, она попросила бы меня вмешаться, будь она жива.

– Но она мертва, – тупо сказал я. – Все умерли. Все, кто меня интересовал.

Зое

Как мало сил осталось на вражду.

Лежу тут, перебирая детские обиды, потом взрослые, но всерьез рассердиться не могу, хотя обид этих воз и маленькая тележка.

Знаешь ли ты, что я была женщиной только несколько недель – в том заросшем жимолостью альмансильском доме, где мы жили с Зеппо? Я купалась в этой жимолости, как черный стриж в облаках, ходила за мужчиной повсюду, садилась напротив за столом и пристегивала свой рукав к его рукаву – нет, честно, однажды я так и сделала! Все остальное время, до сегодняшнего дня, я была плохой матерью, плохой женой, никуда не годной хозяйкой дома. Я сидела на проводах и пела, думая, что за это меня будут любить, но не тут-то было. Песню послушают, насыплют конопляного семени, а любить не станут – это, милый мой, разные вещи.

Возле кровати лежит карманное зеркальце, в которое я поглядываю, и, поверишь ли, мое лицо меня успокаивает. Оно изменилось, как будто его натерли скипидаром, чтобы состарить, – как фальшивую картину перед аукционом. В нем появилась блестящая темнота, из которой косо выступают восковые фрукты. Да здравствуют голландцы, малые и великие!

Я знаю, за что так не любила меня старая Лидия. Да что там, терпеть не могла, ненавидела мои потроха, как говорил тот англичанин на корабле. Не уверена, что я про него рассказывала, ну да ладно. А вот за что литовская родня не любила меня с такой глухой, утробной силой? За имя, за Сибирь, за русский акцент? Но ведь не я же грузила их в товарные поезда, подгоняя штыками, я родилась много лет спустя, на мне ни крови, ни вины, ни мазута.

Служанка дает мне новый раствор, горький, как болиголов, приходится запивать его молоком. От него мне снятся странные четкие сны, а явь, наоборот, мутнеет. Вчера приснился сон про стволы: я бродила в роще, где люди простукивали деревья в надежде услышать глухой звук, это значило, что в дереве спрятана рукопись, свернутая в трубку. Мне сказали, что дерево умирает, если из него вытащить эту трубку. Зато те, в которых трубки никогда не было, живут долго и славно плодоносят. Помню, что проснулась с ощущением безопасности пустого и обреченности полного.