Читать «Охота на кентавра (сборник)» онлайн - страница 172

И наконец, третий род архетипов, архетипы-образы, имеют непосредственное отношение к литературе, ибо являются «зримыми» выражениями коллективного бессознательного и персонифицируются в характере. К ним Юнг относил Адама — воплощение человеческой обреченности к смерти; Христа — искупление, как перемещение на жертву своей вины; Моисея — основателя рода, отца-покровителя; Скорбящей матери — как вечной женственности; Одиссея — как воплощение предприимчивости и познания, Блудного сына, Золушки и т. д. Легко заметить, что «архетип-образ» — это «созревший» до осознания «архетип глубинный» и что оказывается он где-то на полпути между «архетипом глубинным» и «архетипом-поведением». Последнее обстоятельство имело в практике Юнга большое значение, потому что именно в осознании глубинного архетипа до «архетипа-образа» Юнг видел средство лечения неврозов.

Больна ли современная фантастика «неврозом», то есть незнанием своих корней, своих подсознательных движущих сил? Поверхностные и констатирующие работы по теории НФ заставляют заподозрить последнее. Незнание собственных оснований делает кризис подспудным, а жанр — беззащитным перед ним.

Итак, попробуем разобраться в системе образов, используемых в НФ, посмотрим, как они трансформировались при переходе из вечных «архетипов-образов» в рамки жанра и как они могут развиваться в дальнейшем.

Первым архетипом-образом, который восприняла в себя фантастика, был демиург-творец (типа Прометея). Все это естественно связывается с пафосом научно-технического прогресса. И в самом деле, многочисленные герои НФ только тем и озабочены, как бы побольше понастроить на иных планетах. Например, одинокий герой Михайлова В. Д. («Стебелек и два листика»), начиная воспроизводить на другой планете земной мир, делит последовательность своих действий на 7 дней творения.

Но есть здесь очень тонкий аспект проблемы. Говоря о созидательной способности фантастического героя, художник очень часто имеет в виду свою собственную творческую способность. Например, в известном рассказе Борхеса герой-пророк мучительно созидает своего ученика-продолжателя, и тут прямая аналогия между творцом и его произведением.

Итак, архетип творца-демиурга существовал до НФ и был ею «адаптирован». Каким образом? Прежде всего тем, что архетип является часто не в абсолютно-творящей своей воле, а имея в руках некий фантастический агент, который опосредует его волю: это — сверхпушка, суперлодка, чрезвычайно взрывчатое вещество, новый прибор и т. д. Божественное сводится к естественнонаучному, а мифическое — к прагматике века Жюль Верна. Что же происходит дальше? Фантастический агент сам начинает набирать черты и функции «абсолюта», появляются машина времени, эликсир молодости, машина пространства, вечный хлеб и т. д. И наконец, почти божественное исполнение всех желаний и воли творца: машина желаний (Шекли), золотой шар (Стругацкие).