Читать «Цвет жизни» онлайн - страница 2

На той неделе мистер Хэллоуэлл уехал в Калифорнию, что случалось довольно часто и означало, что госпожа Мина и Кристина нуждаются в помощи нашей мамы еще больше. Рейчел и я тоже, но мы, наверное, были более самостоятельными, чем госпожа Мина.

Когда мы наконец вышли из поезда на Семьдесят Второй улице, вокруг было белым-бело. И не только из-за того, что Центральный парк как будто очутился внутри снежного шара. Лица мужчин и женщин, бредущих сквозь метель, чтобы попасть на работу, были не похожи на мое лицо, на лица моих двоюродных сестер или соседей.

Я никогда не бывала в других манхэттенских домах, кроме дома Хэллоуэллов, поэтому не представляла себе, каково это одной семье жить в таком огромном здании. Но, помню, меня удивляло, что нам с Рейчел пришлось прятать свои шубы и ботинки в маленький, забитый чулан в кухне, хотя в главной прихожей, где висели куртки Кристины и госпожи Мины, было полно свободных крючков и вешалок. Мама свою куртку тоже спрятала… и свой счастливый шарф… Мягкий, который благоухал ею и за право носить который дома мы с Рейчел дрались, потому что на ощупь он был приятным, как шерстка морской свинки или кролика. Мама прошла по темным комнатам, как фея Динь-Динь, приземляющаяся то на выключатель, то на мебель, то на дверную ручку, чтобы постепенно разбудить спящего зверя этого дома.

— Вы обе, сидите тихо, — велела нам мама. — Я приготовлю вам горячий шоколад госпожи Мины.

Шоколад был привозной, из Парижа, и я в жизни не пробовала ничего вкуснее. Поэтому, когда мама надела белый передник, я взяла из кухонной тумбы лист бумаги, положила перед собой набор цветных карандашей, которые принесла из дому, и принялась молча рисовать. Я изобразила дом, такой же большой, как этот. В нем я поселила семью: себя, маму, Рейчел. Я попробовала нарисовать снег, но у меня не получилось. Снежинки, которые я выводила белым карандашом, на бумаге не были видны. Различить их можно было, только если наклонить лист под определенным углом к люстре — так становилось заметно мерцание в тех местах, к которым прикасался карандаш.

— Можно мы поиграем с Кристиной? — спросила Рейчел.

Кристине было шесть лет, по возрасту — как раз между Рейчел и мною. У Кристины была самая большая спальня, которую я когда-либо видела, и игрушек больше, чем у всех моих подруг. Если она была дома, когда мы приходили к ним с мамой, мы играли с ней и с ее плюшевыми мишками в школу, пили воду из настоящих миниатюрных фарфоровых чашечек и заплетали в косы шелковистые пшеничные волосы ее кукол. Но если в этот день к ней приходили друзья, мы оставались в кухне и рисовали.

Но прежде чем мама успела ответить, раздался вопль, такой пронзительный и такой отчаянный, что у меня внутри все оборвалось. Я знала, что мама почувствовала то же самое, потому что она чуть не выронила кастрюлю с водой, которую несла к раковине.

— Никуда не ходите! — крикнула она нам и помчалась наверх.

Рейчел первая соскочила со стула, она никогда не слушалась указаний. Я последовала за ней, как привязанный к руке воздушный шарик. Мои пальцы скользили над перилами изогнутой лестницы, не прикасаясь к ним.