Читать «Петр Лещенко. Исповедь от первого лица» онлайн - страница 79

Я должен был выступать в ресторане до 17 мая, когда заканчивался зимний сезон. Мы договорились с Михаилом, что я приеду в Бухарест 20 или 21-го числа и сразу же начну репетировать с театральным оркестром. Первое мое выступление мы решили назначить на 5 июня. Я поосторожничал. Михаил уверял меня в том, что оркестр у них замечательный, но я на всякий случай решил порепетировать подольше. Мало ли что.

Михаил не обманул меня. Оркестр оперного театра оказался выше всяких похвал. Двух репетиций хватило для того, чтобы успокоить меня. Но мне не пришлось скучать до начала выступлений.

Знакомство с Верочкой в Одессе

Моя песня «Капризная, упрямая…» посвящена Верочке:

«Капризная, упрямая, Вы сотканы из роз. Я старше вас, дитя моё, Стыжусь своих я слёз. Капризная, упрямая, О, как я вас люблю! Последняя весна моя, Я об одном молю: — Уйдите, уйдите, уйдите… Вы песенка весенняя Средь мраморных колонн. Моя же песнь осенняя — В ней слышны скорбь и стон. Над сердцем правлю тризну я, — Вам радость жизнь дарит. Зачем я вам, капризная, К вам юноша спешит. Спешите, спешите, спешите… Уйдите…»

Я привел эту песню здесь полностью, поскольку в ней заключена суть нашей любви, суть моего отношения к Верочке. До сих пор я не могу понять, почему она, имея толпу поклонников, среди которых многие были моложе меня, а многие — гораздо богаче, остановила свой выбор на мне и вот уже десятый год озаряет мою жизнь светом любви. Сердцем понимаю: потому что она любит меня, а вот разумом не могу понять, почему она выбрала именно меня. Благодарен ей за все безмерно.

О Верочке я узнал вскоре после приезда, на первой же репетиции с оркестром оперного театра. Я предпочитаю быть с теми, с кем мне приходится работать, не в строго деловых, а в приятельских отношениях. В дружеской атмосфере мне легче работать. Поэтому по окончании первой репетиции я пригласил оркестрантов в ресторан, для того чтобы отметить наше знакомство. Поскольку я Одессы не знал, выбирать ресторан я предоставил им. «Пойдемте в «Одессу», предложил кто-то и мы пошли в ресторан «Одесса». Я еще пошутил по поводу того, что приехал в Одессу и иду в «Одессу».

«Одесса» оказалась небольшим рестораном, больше заслуживающим название «кафе». О чем мы там говорили и что ели, я не помню, потому что, едва усевшись за стол, заслушался пением молодой красавицы. «Мама, нет слов ярче и милей, мама, нет глаз мягче и добрей…», пела она, а я смотрел на нее и думал не о маме, а о певице. Она не только была красивой, хорошо пела и хорошо аккомпанировала себе на аккордеоне. Красивых одаренных певиц я видел много. Но от этой исходил какой-то внутренний свет, лучи тепла исходили. Словами это передать нельзя. Пушкин, возможно, сумел бы, а я не могу. Скажу только, что я сразу же почувствовал, что передо мной особенная женщина. Что в ней такого особенного, я не сразу понял, да и до сих пор не до конца понимаю. Но — особенная, не такая, как все! Она пела не так, как все, улыбалась не так, как все, и вообще была другой. Прекрасной, чарующей, несравненной… Я полюбил ее с первого взгляда, только не сразу осознал это. Поначалу смотрел и думал: «Ах, как же хорошо она поет!» «Кто это?» — спросил я у моих спутников. «Не знаем», — ответили они. «Как можно не знать такую певицу?» — удивился про себя я. Ударник Володя, совсем молодой еще парнишка, сказал: «Это Вера Белоусова, мы с ней знакомы».