Читать «Петр Лещенко. Исповедь от первого лица» онлайн - страница 73

В октябре 1940 года я задумался о возвращении в Кишинев. В советский Кишинев. Это решение начало зреть в моей душе сразу же после того, как Кишинев стал советским, и за четыре месяца созрело окончательно. Я пришел в советское посольство в Бухаресте и сказал, что хотел бы вернуться в родной Кишинев. Сотрудник, который со мной беседовал и принял мое заявление, сказал, что к ним уже поступило несколько тысяч заявлений от бессарабцев и что перед принятием решения прошлое каждого заявителя внимательнейшим образом изучается. «Враги Советской власти нам не нужны!» — сказал он, испытующе глядя мне в глаза. Я объяснил, что я не враг, что я никогда не служил у белых и вообще не сделал за всю свою жизнь ничего антисоветского. Сотрудник посольства предупредил меня, что раньше марта 1941 года ответа ждать не стоит. Заявлений много, а проверка — дело долгое. В феврале другой сотрудник сказал мне, что решение по моему вопросу пока еще не принято, и предложил навести справки в мае… Я так и не получил ответа до начала войны. Понимаю, что в то время дипломаты были заняты более важными делами. Отношения между Румынией и Советским Союзом ухудшались с каждым днем. Гитлер ввел в Румынию войска, готовясь к нападению на Советский Союз. Война была на пороге.

О своих визитах в советское посольство я не рассказывал никому, даже матери. Она бы непременно рассказала отчиму (у нее не было тайн от него), а он мог случайно или даже намеренно проболтаться кому-то еще. А это грозило бы мне крупными неприятностями. Румынские власти считали всех, кто хотел выехать в Советский Союз, предателями. Многим людям подобное решение стоило жизни. В Галацесолдаты стреляли в толпу бессарабцев, ожидавших поезда, который должен был отвезти их на родину. То были мирные безоружные люди, среди которых было много женщин, стариков и детей. Погибло около пятисот человек, а раненых было гораздо больше. И другие похожие случаи были. В газетах о них, конечно же, не писали, но слухи о зверствах солдат и жандармов по отношению к желающим уехать в Советский Союз быстро распространялись и без газет. В Бухаресте массовых убийств не было, все же столица, все на виду, но были отдельные убийства. Так, например, были убиты знакомые мне адвокат Либерман и его жена. Напуганные постоянными выпадами Антонеску в адрес евреев, они подали заявление на выезд в Советский Союз и имели неосторожность рассказать об этом кому-то из знакомых. Немцы верно говорят: «Was wissen zwei, wisst Schwein». Слух об этом дошел до «румынских патриотов», которые ворвались ночью к двум беззащитным пожилым людям, застрелили их и оставили записку: «Так будет с каждым, кто захочет предать Румынию». Конечно же, убийц не нашли. Уверен, что их и не искали.