Читать «Петр Лещенко. Исповедь от первого лица» онлайн - страница 39

Все было хорошо. Мы решили, что отработаем полгода в Афинах, а затем поедем в Ригу. Зиночка хотела рожать в Риге. Я сомневался относительно того, пойдет ли новорожденному малютке на пользу холодный рижский климат, но Зиночка стояла на том, что дома и стены помогают, и я с ней согласился. Наш ребенок должен был появиться на свет в ноябре.

В начале мая 1928 года ко мне после выступления в «Московите» подошел высокий блондин лет сорока пяти. Внешность у него была русская, по выправке в нем угадывался офицер, а по властному тону — полковник или генерал. Мне он представился как Павел Антонович и сказал, что представляет организацию истинных патриотов России. Я сразу же понял, о каких именно «патриотах» идет речь. Павел Антонович показал мне фотографическую карточку какого-то мужчины и спросил, как часто этот человек бывает в «Московите» и с кем он сидит за одним столиком. Я узнал мужчину, потому что зрительная память у меня хорошая, а у него вдобавок была бросающаяся в глаза примета — большая родинка на левом крыле носа. Но Павлу Антоновичу ответил, что никогда этого человека не видел и вообще не обращаю внимания на лица тех, кто бывает в «Московите», помню только знакомых. Говорил я холодно, сухо, давая понять, что недоволен.

«Теперь придется запомнить, — нисколько не смутившись, ответил Павел Антонович, буквально силком всовывая карточку мне в руки. — Меня интересует все, что вы можете о нем сообщить». Я ответил, что не собираюсь заниматься подобными делами, и посоветовал найти другого соглядатая. Карточку тем же манером вернул и повернулся, чтобы уйти, но Павел Антонович схватил меня за руку. «Разве вы не патриот своего Отечества? — нахмурившись, спросил он. — Как вы смеете отказываться и давать мне советы? Ваш долг — помогать нам. Нам нужны именно вы, поскольку официанты или метрдотель не могут садиться за стол к посетителям и заводить знакомство с ними».

Некоторые посетители приглашают артистов за свой стол и угощают шампанским или чем-то еще. Нас с Зиночкой тоже приглашали, чаще Зиночку, чем меня. Кому не захочется приударить за красивой женщиной в легкой обстановке ресторанного веселья? Да еще когда вино вскружило голову? К чести Зиночки должен отметить, что она неизменно пресекала все попытки ухаживаний, вежливо, но твердо отвечая: «Простите, сударь, но я замужем». За все время жизни с ней она ни разу не дала мне повода заподозрить ее в неверности. В отличие от меня. Я далеко не всегда был образцовым супругом. Когда в наших отношениях с Зиночкой потянуло холодом, я начал искать утешения на стороне, было такое.

«Я не собираюсь помогать вам, милостивый государь! — ответил я. — Оставьте меня в покое!» Я попытался вырвать свою руку, но не смог. У Павла Антоновича была железная хватка. «Если хотите жить спокойно, то делайте то, что вам говорят! — прошипел он мне в лицо. — Иначе вам и вашей супруге придется плохо. Мы не из тех, кто прощает неподчинения! Тех, кто изменяет присяге и долгу, мы сурово караем».