Читать «Человеческая окраина» онлайн - страница 23

РАСКРУТКА МИРЗАБАЯ

С раскруткой Мирзабая было не так просто. Абай приезжал с ним в Москву, устраивал его жить у Васильева в писательском доме в Лаврушенском переулке, приглашал влиятельных гостей. Мирза вел себя идеально, сидел на коврике в чапане и тюбетейке, изображая восточного мудреца, старательной скороговоркой — как на мазаре молитву — читал наизусть заученную цитату из Ленина. Гостей угощали топленым молоком с бараньим жиром. Поили чаем и водкой. Абай возил Мирзабая на научные семинары в Институт философии и в Академию наук, в гости к Якову Маршаку и Иннокентию Петрову. Всех тогда занимали экстрасенсорные перспективы — возможность на этом выплыть. В то время к этому серьезно относились. Их поддерживал главный редактор «Огонька» Сафронов и председатель Госплана Байбаков. Велись разговоры на тему создания института нетрадиционной медицины с Мирзабаем в качестве опорного (оперного) корифея, может быть, экспоната). Был замешан и Звездный городок: оттуда звонили и приезжали физики и лирики.

Спецслужбы засуетились. Оттуда приходили тихие интеллигентные люди с сомнительными предложениями, рискованными идеями. Предлагали ввести Мирзабая в иностранные посольства, вывезти заграницу. Втирались в доверие и собирали информацию. Прибивало множество странных персонажей, примерявших Абая и Мирзабая для собственных проектов. Всем нужно было с ними пообщаться. Однако нужные люди не появлялись — ситуация заходила в тупик. Жена Васильева от непрерывных звонков — телефонных и в дверь — начала угрюметь и фальшивить. Абаю пришлось ограничить количество посетителей, во всяком случае, установить за ними контроль. Под конец к Мирзабаю и вовсе не стали пускать посторонних. Он перестал улыбаться и начал вкрутую пить, затягивая в процесс окружающих. Впрочем, пили и так не отлынивая. Круг приближенных включал, кроме Абая и Талгата, Васильева, Пестряцова и его молодчиков-каратистов: Ивана большого, Ивана маленького, Анатолия, Гену, и — женщин.

ПЕСТРЯЦОВЩИНА

Пестряцов возник в пространстве Абая во время спиркинских камланий. Крупный, одутловатый, краснощекий, постоянно под крепким градусом, он смеялся громкими взрывами, а говорил шепотом, удивленно глядя собеседнику в глаза. На вопрос Абая о его интересах коротко ответил: «Интересуюсь тайными обществами». На поверку вышло, что в сферу интересов Пестряцова входили темплиеры, ассасины, тибетский ламаизм, мистическая кухня фашизма и коммунизма, психотроника и многое другое. Впрочем, говорил он об этих вещах редко и нехотя, но зато всегда с удивительно точным знанием имен и событий, их запаха и послевкусия, всегда поворачивая разговор на определенный лад, так что в фокусе оказывались конкретные магические личности и силы, как нож в масло входящие в фактурный контекст ситуаций и одним точным выпадом разрубающие любой гордиев узел. При этом все его внимание было приковано не к тайному иероглифу событий, не к и-цзиневскому смыслу перемен, а к тактике и инструменту — как, например, к боевому духу ассасинов или камикацзе, — неожиданных, насильственных и беспощадно жестоких операций. Отсюда и его, Пестряцова, другое многолетнее увлечение — каратэ, в котором он достиг высоких степеней и на которое стянул нескольких дюжих молодчиков — послушных гладиаторов и верных телохранителей, в любую минуту готовых отразить или нанести роковой удар. Поэтому вокруг Пестряцова и его молодчиков всегда веяло опасностью и провокацией: видя его большое одутловатое тело, слыша взрывы его смеха и грозное молчание его гладиаторов, Абай угадывал таящиеся здесь возможности. Пестряцов явно искал хозяина и тоже ждал, угадывая в Абае способность вести большую игру.