Читать «Петру Великому покорствует Персида» онлайн - страница 48
Руфин Руфинович Гордин
Что касается до бухарских озбеков, и оные, увидя ханскую особливую до меня склонность, вначале стали все генерально на меня косо смотреть и, почитай, яму копать зачали. И я оных, а наипаче больших чиновных озбеков, поскорее чрез добрые подарки отчасти умягчал и друзьями устроил. Однако ж со всем тем осторожно с ними поступать надлежно... Ибо собою такие непостоянные люди, что одним днём и мириться и изменить готовы. Бог да не допустит какое несчастие хану, а то б озбеку над русскими полоненниками то же, что и оные по приказу ханскому над озбеками учинили преизвестными экзекуциями. Ибо тогда немалое число озбеков прирублено...
Не без трепета ехал Артемий Петрович Волынский, всесильный губернатор астраханский, по приказу государеву в Первопрестольную.
Снова и снова возвращался он мыслями к правлению своему, к реляциям и доношениям на высочайшее имя. Всё, казалось, было гладко писано, ничего не упущено. Особливо в последней бумаге со скорым курьером. Изложил суждения свои насчёт подходящести момента, сколь потребно войска, сколь казаков и калмыков, опять же какая дипломация пристойна к моменту...
Успокаивал себя: понадобился государю для совету, как лучше сию важную экспедицию заправить; ведь сколь ни пиши на бумаге, всё равно всего не опишешь,, опять же судов много надобно, магазейны для провианта поставить где потребно, да и провианту запасти в достатке...
Было время поразмыслить: дорога дальняя. Волга, слава Всевышнему, ещё не проснулась, дремала подо льдом. Главная то дорога — что зимою, что летом. Зимою наезжена санями, как нынче.
Как положено губернатору, эскорт гарнизонных солдат вперёд пущен. Кои на розвальнях, кои верхом. А позади возки со свитой из канцелярских. Полсотни разного народу сопровождало Артемия Петровича. Государь не попеняет: так пристойно по губернаторскому положению.
Мелькали заснеженные берега, вмерзшие в лёд дубки, расшивы, иные суда, приткнувшиеся к берегу да так и застывшие в ожидании большой воды. Уходили назад вёрсты, и с ними мало-помалу уходило и беспокойство. Нет, худа не должно быть, упущений за собой он не ведал, ещё мало правил губерниею. А ежели что недосмотрел, оно понятно: по недостатку опыта, должен простить государь, хоть он и крут с неисправными да неспособными. Лихоимства за ним, Волынским, не было, разве какой завистник да недоброхот мог клевету на него пустить.
Правитель канцелярии, великий льстивей, успокаивал:
— Пред столь важной кампанией беспременно в чине повысят. Ибо наша губерния главною будет, от неё весь поход в Перейду возымеется.
И так он горячо убеждал, что всё для Артемия Петровича устроится в самом лучшем виде, что губернатор успокоился окончательно. И ежели бы не дорожная маета с переменою ночлегов, со всеми неудобствами долгой езды и неустройствами дорожного быта, Артемий Петрович мог бы благодушествовать.
На четырнадцатые сутки губернаторский поезд въехал в Москву. Люди князя Ромодановского отвели Волынскому и его свите заезжий дом на Мясницкой улице, возле усадьбы светлейшего князя Меншикова с дивной церковью во имя Архангела Гавриила, которую народ прозвал Меншиковой башней за необычность её строения. Самого светлейшего не было в эту пору на Москве, а потому, как сказывали, в его хоромах часто останавливался государь и иной раз изволил ночевать там.
