Читать «Тревожный звон славы» онлайн - страница 25

Тропа огибала дом и вела мимо пруда к началу парка и аллеям. Всюду были цветники, лужки, куртины, изгороди из кустарников.

Зато как богато и уютно был обставлен дом изнутри: стулья и кресла с накладными подушками, диваны, ломберные столики, настенные зеркала, каминные часы, безделушки, статуэтки... Комнат было множество — столовая, гостиная, спальни, кабинет хозяйки, кабинет Алексея Вульфа, библиотека, классная, девичья. Все комнаты были обжитые и хорошо вытапливались, потому что семья Осиповых-Вульф жила в Тригорском круглый год.

Какими радостными криками обитатели дома приветствовали гостей! Прасковья Александровна на полуслове отставила запись в приходно-расходную книгу; Александра она поцеловала в лоб. Алексей Вульф — теперь уже в студенческом форменном сюртучке — держал в руке раскрытую французскую книжку. Барышни убежали причёсываться и поправлять туалеты, а потом обступили молодых соседей.

Пока ставили самовар и накрывали стол, расположились в просторной гостиной. Здесь на блестящем полу пестрели циновки и дорожки — все домашней работы, в стороне от стены неподалёку от двери стояло тёмное фортепьяно, вблизи камина круглый стол, диван и кресла составляли уютный ансамбль. Специальная игрушка издавала трели соловья.

Закипел разговор. Вы слышали последние уездные новости? Ну как же, Лизет, дочь Бухарова, тайно обвенчалась с...

— Какая прелесть! — воскликнула Аннет Вульф.

Теперь Пушкин пригляделся к ней ближе. У неё был выпуклый лоб, гладкая причёска с затейливыми локонцами от висков вдоль лица и тяжеловатый округлый подбородок.

   — Le Dieu i’est l’amour! — И она бросила быстрый взгляд на Пушкина.

Он не удержал насмешливой улыбки.

   — Что же ты нашла в этом хорошего? — строго спросила Прасковья Александровна. Она была довольно полная, сохраняя при этом стройность, с пышной причёской из каштановых волос и двигалась быстро, легко.

   — Но они любят друг друга.

   — Ведь они любят друг друга! — подхватила пятнадцатилетняя Зизи.

   — А отца с матерью не любит и не уважает?

   — А я сам бы помог этому молодцу штабс-ротмистру! — воскликнул Лёвушка.

Красивая Алина Осипова молчала, сдержанная и сосредоточенная. Но взгляды, которые она иногда бросала на сводного брата, не оставляли никаких сомнений.

Алексей Вульф в небрежной позе расположился на обитом штофом диване. Пушкин подсел к нему.

   — Наша студенческая жизнь, — начал рассказывать дерптский студент, — ни дня без дуэли. На саблях или пистолетах — и по любому ничтожному поводу. Просто это неистребимый дух рыцарства. В этом потребность. Двое дерутся, а пятьдесят смотрят. А потом примирение к конечно же пьяное застолье...

   — У меня так есть серьёзная причина для дуэли, — произнёс Пушкин. — И дуэль неизбежна. — Он принялся рассказывать об оскорблении, которое ему нанёс Толстой-Американец. Клевета, которая, можно сказать, едва не погубила его. — Каждый день в Кишинёве и Одессе я упражнял руку тяжёлой палкой — чтобы не дрожала. У вас не найдётся?