Читать «Человек свиты» онлайн - страница 10

Он горько смеётся:

– Я же, который себя не жалел, бегал, спешил, который горел для дела, – а что в итоге? А в итоге вспомнить нечего, поезд ушёл…

Я пьян, подумал он с радостью.

– Сбился, – говорит он. – Я сбился. Простите… Я… Я сбился.

Родионцев выпил.

– Я наговорил лишнего? – спрашивает он, извиняясь. Мужчины молчат – возможно, они понимают, что он на том месте, где из молодых сильных людей получаются пожилые и утомлённые.

– Поймите: мог бы и я прожить другую жизнь – совсем другую… Вы поймите, я не пьяница, я человек, – чуть ли не молит Родионцев, ждёт от них хоть слова, хоть знака, боясь их молчания.

Когда Родионцев наливает очередную стопку и быстро выпивает, появляется Вика.

Теперь их за столом четверо. Вика негромко говорит: нет-нет, ни есть, тем более пить не стану, я поговорить хочу, Митя, рассказать хочу…

– Нет, ты понимаешь, как это ужасно, Митя. Я сразу позвонила тебе домой, тебя нет, но я-то знаю, что тебе пойти некуда. Я решила сюда зайти. Меня Аглая гонит – слышишь, Митя, меня тоже…

Родионцев и слышит и даже понимает. («Да ты не слушаешь, Митя!..» – вскрикивает она.) И именно, чтобы Вика не подумала, что Родионцев её не слушает, он произносит то, что может произнести:

– Вы… выпей.

Вика вспоминает:

– Представляешь, однажды Аглая сидит, улыбается, перстни выставила и мурлычет: «Всё на свете, милая Вика, однажды требует смены, свита тоже…» Я говорю: «И мебель в приёмной тоже?» Она отвечает: «И мебель».

– Вы… выпей.

Вика не хочет. Как было дело? Аглая оставила её, Вику, на минуту и говорит: «Хочу, чтобы вы ввели в курс дела Марину…» – ну, ту, рыженькую и молоденькую, ты понял? И всё так просто. Так мило! Я, значит, научу Мариночку работать со стенограммами, я расскажу ей о контактах с заводами, возьму её с собой для урока в следующую поездку! А что потом?

Родионцев только кивает, но ничего уже сказать не может.

– Митя!.. Но надо же что-то делать!.. Думаешь, чего я сюда прибежала? Есть мысль: а что, если устроить маленькую домашнюю пьянку? У меня, между прочим, день рождения скоро. Приглашу её, и мы поговорим с ней, а?

– М-м, – мычит Родионцев.

«Вот и она – тоже. Вот и её – фьють!..»

На какой-то миг он понимает слова Вики, а сам факт его изгнания становится логикой: если погнали Вику, значит, у него, у Родионцева, не было промаха, не было и быть не могло: всю жизнь был аккуратен и осторожен, не был с молоденькими женщинами, пил по пятьдесят граммов… нет, а это уже говорилось, уже было…

– Бы-бы, – говорит он Вике. (Бы-ло.)

– Что?

– Бы-бы.

– Митя! Я ведь пришла посоветоваться. Ведь ты давно уже в этой ситуации (ведь тебя уже давно выгнали), ты уже что-то обдумал. У тебя, наверное, есть идеи, давай же обговорим, – неужели же пришёл сюда только напиться?

И тут Вика понимает, что он действительно пришёл напиться. Вот современные мужики, и Вика ли их не знает… Вика знает о них всё. Вика отпивает водки: гадость… И вновь думает о мужчинах. Скоты, как бабы. Бабы чуть что – плачут, а мужик чуть что – в спячку. Расслабиться. Такова, мол, жизнь.