Читать «Всемирный следопыт, 1928 № 10» онлайн - страница 8

Ровно в полночь с 17 на 18 июня «Красин» проходит мигающий глаз маяка Хольм-Удден на северной оконечности Готланда. Темная громада скалистого острова выпирает из серого моря, и, лишь вслушиваясь в рассказы вахнача), можно угадать в темных складках берега редкие поселки рыбаков. Наутро жизнь входит в свою колею. Небывало вкусным кажется чай, несмотря на то, что сахара, которого на корабль доставлено из расчета на три месяца, так и не удалось найти. Масло в попавшейся под руку бочке по вкусу скорее напоминает мазут вследствие чересчур близкого соседства с продуктами перегонки нефти на палубе «Красина».

Вообще хаос, царящий в трюмах и на палубе, это — бич корабля. Очень медленно, усилиями свободных от вахты людей, приводится в порядок «Красин», при чем трюмы сделались постоянным местопребыванием красинских журналистов. Совершенно не поддающееся описанию нагромождение консервов, свиных туш, спасательных кругов и очень похожих на них в темноте кругов сыра, огромных ящиков с папиросами, тяжелых длинных ящиков с запасными пропеллерами самолетов предстояло разобрать новоявленным грузчикам. Жалко было смотреть на тучного Миндлина), неповоротливого, как тюлень, подслеповатыми глазами разглядывавшего каждый ящик, каждый рогожный мешок с луком, прежде чем взяться за его перегрузку. Однако к концу дня и он стоически выдерживал адскую жару в носовом трюме, на-четвереньках ползал между грудою ящиков и тюков, грозивших ежеминутно рассыпаться по трюму из аккуратных, но неустойчивых стопок, в которые мы их складывали.

За этим занятием с трудом можно было выбрать время для того, чтобы познакомиться с кораблем, а корабль заслуживал того, чтобы его обойти. «Красин» — величайший из ледоколов (11 640 тонн водоизмещения; машины мощностью в 10 000 лошадиных сил). Беспрестанно, час за часом, гудят машины за переборкой моего лазарета и валами трех огромных винтов сотрясают всю корму.

«Горячий проход» отделяет мое жилище от машинного отделения; это не только техническое название единственного прохода вдоль судна, — он действительно горяч. От низкого подволока (потолка), вдоль которого проложены трубы паропроводов, пышет жаром, и на проходящих, подогнув голову, людей капает обильная роса. В этот проход выходят двери машинного отделения, поравнявшись с которыми, чувствуешь дуновение, более жаркое, чем зной тропиков. Входя на верхний железный трап машинного отделения, непривычный человек набирает полные легкие горячего воздуха; руки с трудом держатся на скользких, обжигающих сквозь обтирку, поручнях. По мере того, как опускаешься, температура делается все более невыносимой, особенно, когда достигаешь верхних частей цилиндра. Берет сомнение: спускаться ли дальше в железный колодец, откуда навстречу несутся размеренный лязг стали и придушенное дыхание машин? В свете ярких электрических ламп внизу, на железной палубе, сверкают голые спины машинистов с белыми сетчатыми косынками, повязанными вокруг шеи и вбирающими в себя обильный пот, катящийся с лица.