Читать «Флейта гамельнского крысолова» онлайн - страница 104

– Я обязан оценивать экспроприируемые ценности, а Аркадий Борисович производить зарисовку…

– Сволота интеллигентская. – Майор сплюнул на амвон, наблюдая, как финансист протягивает руки и снимает со стены приглянувшуюся икону в пышном серебряном окладе. К святотатцу тут же ринулся тщедушный монашек, намереваясь защитить реликвию, но сразу упал, сраженный пулей майора Сапунова.

– Братья, не противьтесь, – пробасил игумен, скорбно оглядывая монахов.

– Чего притихли, чернорясники? Кто еще хочет прямым ходом отправиться к своему боженьке? – глумился щербатый особист. – Валяй, подходи по одному!

– Сапунов, прекрати нести чушь! – прикрикнул завотделом наркомфина, коленом вышибая икону из оклада, а оклад бросая в объемный мешок у ризницы. – Делай, что тебе приказали и поменьше болтай.

– Так мы приступим к своим обязанностям? – осторожно уточнил Корниевский.

– Валяйте, – махнул рукой финансист, срывая со стены другой увесистый оклад. И, обернувшись к монахам, выдохнул: – А вы, товарищи, свободны. Монастырь закрыт. Возвращайтесь к общественно-полезной деятельности, становитесь полноправными гражданами Страны Советов и стройте вместе со всеми коммунизм.

Нехотя, один за другим, монахи покинули стены храма. За братьями, перекрестившись сам, перекрестив распростертое на полу тело юного монашка, а затем и его убийц, вышел игумен. Историк подошел к набитому драгоценностями мешку, взял лежащий сверху серебряный оклад и направился с ним в угол, сделав знак растерянному Аркадию следовать за ним. Достав заранее заготовленные листы из амбарной книги и усевшись на лавке, каждый занялся своим делом – Корниевский описывал изымаемые ценности, художник их тут же зарисовывал.

Сперва был оклад. За окладом последовал массивный серебряный крест, за крестом – портирная чаша. Чтобы ученым было удобнее, старательный Егоров подтащил в их угол мешки с сокровищами и сел на корточки, с детским восхищением наблюдая, как остро заточенный карандаш Аркадия порхает по бумаге.

– Ты это, Егоров, посиди тут с ними, а нам с товарищем Острягиным пора на боковую, – сдвигая мыском сапога вылущенные из окладов иконы, часа через два проговорил щербатый майор. – Пойдем, товарищ Острягин. Егоров присмотрит за интеллигенцией. Если что, ты, Егоров, не дрейфь, стреляй. Тебе революция особое право дала – народные богатства охранять. Головой ответишь, если хоть одна хреновина пропадет!

Работа шла небыстро, от холода немели пальцы, и вскоре озябший Егоров закутался в шинель и перебрался на лавку, где его и сморил сон. Скрипнула дверь, и в выстуженный храм вошел игумен, неся в одной руке дымящийся чайник, а в другой – стаканы в подстаканниках.

– Хорошие мои, чайку попьете? – приветливо улыбнулся он в густую бороду.

– Спасибо, батюшка, не откажемся, – оживился Корниевский, дуя в застывшие ладони.

В этот момент он описывал странного вида серебряную флейту, невесть как попавшую в ризницу Соловецкого монастыря. Аркадий старательно зарисовывал инструмент, с удивительной точностью перенося на бумагу выгравированный на флейте орнамент.