Читать «Я прошел две войны!» онлайн - страница 113

Еще один Т-4 угодил под фугас, порвало гусеницу. И тут же ударили обе трехдюймовые пушки Ф-22. Они подожгли танк с разорванной гусеницей и вели беглый огонь бронебойными снарядами.

В сумеречном зимнем рассвете отчетливо виднелись светлячки трассирующих снарядов, несущихся со скоростью восемьсот метров в секунду. Один из них врезался в лобовую броню Т-4 и отрикошетил, выбив из металла яркие искры. Мне показалось, что капитан, командир батареи, открыл огонь слишком рано. Впрочем, ему виднее.

Довольно интенсивная стрельба заставила головные машины маневрировать, невольно подставляя менее защищенные борта. Но одно и другое попадание в борт тоже не пробили броню, болванки ударяли под углом и рикошетили. Немецкие танки открыли ответный огонь и стремительно сближались с нашими позициями.

Раздались два оглушительных взрыва. Вспышка поглотила один из «панцеров», а за нашими спинами, наверное, сдетонировала часть боезапаса на батарее «трехдюймовок».

Застучали выстрелы «сорокапяток». Мелкие пушки, замаскированные в снегу, посылали свои полуторакилограммовые бронебойные снаряды и, кажется, сумели подбить один из танков. Впрочем, к этому моменту на поле боя все смешалось.

Ветер тащил клубы дыма двух или трех горящих машин. Что-то горело и взрывалось на батарее дивизионных пушек Ф-22. Продолжали подниматься фонтаны гаубичных разрывов, а танки, сломав строй, уже приближались к позициям третьего батальона. Несколько штук на полной скорости мчались прямо на нас.

Кто-то из бронебойщиков, не выдержав, пальнул, хотя до ближайшего танка (это был Т-3) расстояние составляло метров четыреста.

– Огонь только по команде! – крикнул я, быстро шагая по неглубокой траншее.

Бойцы застыли возле своих ружей, вторые номера держали наготове патроны, кое-кто придвигал поближе гранаты и бутылки с горючей смесью. В эти минуты я осознал, что давно уже не был в бою и у меня от напряжения дрожат руки.

– Павел, давай сюда один из огнеметов, – позвал я сержанта.

Два танка Т-3 стреляли из пушек и пулеметов. Эта пальба на быстром ходу, когда машины подкидывало на замерзших буграх, была не слишком эффективной. Но снаряды 75-миллитровых пушек били куда сильнее, чем короткоствольные «полусотки» под Смоленском и Москвой.

И еще пулеметы. Четыре ствола, захлебываясь длинными очередями, сметали мерзлую землю брустверов своими светящимися трассами. Вскрикнул боец шагах в пяти от меня. Звеня, катилась по утоптанной земле пробитая каска, а бронебойщик сползал с окровавленной головой, цепляясь растопыренными пальцами за бруствер.

– Огонь по сволочам!

Мне показалось, что команда-выкрик прозвучала едва не истерично, хотя на самом деле я хрипел, наглотавшись дыма и ледяного воздуха. Два десятка противотанковых ружей ударили нестройным залпом. Несколько самозарядок системы Токарева продолжали опустошать свои обоймы. Остальные ружья спешно перезаряжались, требовалось снова поймать в прицел танк, а это занимало 7–8 секунд.

– Ребята, цельтесь, иначе сомнут, – прохрипел я, заметив, что бронебойщик задрал ствол ружья куда-то вверх, опасаясь выставить голову.