Читать «пгт Вечность (сборник)» онлайн - страница 28

Мы со Славочкой переглядываемся: Губарев сочинял стихи! Люба, прочти с выражением:

– Знаете, Александр Иванович, как я хотела детей!

Поражаюсь мгновенности ее переходов.

– А Губареву по барабану. Он ведь Стрелец. Стрельцам, им по барабану – женщины, дети. Дети особенно. Александр Иванович, а Федюнин, как вы думаете, голубой? Все время возле Захара крутится.

Ох, ты и спросишь, Любочка! Нет, наверное. Я предпочел бы не говорить о Федюнине, ни сейчас, ни потом.

Куда веселее вспомнить о Славе, о Славочке Воробьеве, соседе моем и товарище. К нам в Вечность Славочка от чьего-то мужа сбежал. В поезд залез и ехал, пока не приехал, название понравилось. Тоже квартиры своей не имел, поселили в театре, на одном со мной этаже. Звал меня дядей Сашей.

Славная биография: был циркачом, воздушным гимнастом – по канату ходил, кувыркался под куполом. На четвертый этаж по водосточной трубе влезал. – Убьешься, шею свернешь! – Только махнет рукой: сколько раз с высоты приходилось летать, подумаешь! – А куда смотрели родители? – Смеется: откуда я знаю? – В четырнадцать лет из дома ушел, полюбила Славочку дрессировщица.

Да и как такого не полюбить? Актрисы поголовно все обожали его. Спросишь: опять допоздна? Улыбается:

– Не могу без горячей воды, вы же знаете.

Ничего, приспособишься.

– Вам легко говорить. Вы, дядя Саш, уже в возрасте.

Не только актрисы, все одинокие женщины – костюмерши, гримерши, бухгалтерши – Славочке рады помочь, в иные дни он по нескольку раз принимал ванную. И никто не устраивал сцен, не ссорился – огромная редкость такие чудесные люди, как Славочка. Я никого похожего не встречал. И не встретил бы, если бы не театр. Думаю иногда: какой я счастливый, как мне все-таки повезло! А если и было что-нибудь в моей жизни темное, нехорошее, так это я сам напортил себе.

Много всего он умел, например жонглировать, пламя глотать. Помнил текст безо всяких тетрадочек: на страницу однажды посмотрит – и наизусть. А как на гитаре играл! Как пел! Валентина Генриховна, человек на что сдержанный, самое вкусное приберегала для Славочки.

– Наше всеобщее достояние, – так она называла его.

Из сотни – больше! – артистов, за эти годы у нас работавших, судьба выбрала трех, столкнула их. Мы и сами, конечно, ее подталкивали. Вообразили, что горы можем свернуть, переиграть чуть не всю мировую классику. Ошибка, другая, потом преступление, а дальше – как повезет. В нашем случае результат налицо: ни театра, ни города. Есть в случившемся и моя вина: греков точно можно было в покое оставить, уж “Эдипа” никто не вспомнил бы без меня. Глупо хвастаться интуицией – где она раньше была? – только помню: когда мы взялись за “Гамлета”, я какого-то наказания для себя уже ждал, даже желал его. Прибыли проверяющие, и показалось, что – вот оно. Нет, дала нам судьба заглотить наживку как следует, с проверкой все обошлось.

Откуда едут? Из Счетной палаты, из управления? Все взволнованы. Проверяющих не было никогда. – Из министерства! Сколько их? – Целых четверо!

Встречаю Валентину Генриховну: не знает, за что хвататься, – бежать в реквизиторский цех, долговую тетрадку жечь, собирать на стол? Заглянул в пошивочный – погладить пиджак – там тоже переполох.