Читать «Стален» онлайн - страница 149

Я написал «Ириске от автора», поставил дату и расписался, пытаясь вспомнить, как мы познакомились, но не смог.

– Может, поспишь еще?

– А твои родители…

– Это теткина квартира, но живу тут только я.

– Извини, что так вышло…

– Все нормально.

Мы вернулись в комнату.

Ириска включила торшер.

– Если дашь одеяло, я могу в соседней комнате… или на полу…

– Соседняя заперта – там теткино имущество. Диван тут один, придется потерпеть. Ты хоть помнишь, что подарил мне цветы? – Она кивнула на вазу с цветами, стоявшую на столе. – Вот так всю жизнь стремишься к независимости, а тебе вдруг бац – и дарят цветы…

Она сняла с себя одеяло, оставшись в трусиках и футболке, под которой едва выступали острые соски, и набросила его на меня, когда я лег, раздевшись до трусов. Выключила торшер, перелезла через мои ноги, легла спиной ко мне у стены, на которой висел ковер с огурцами.

Я повернулся на бок, положил руку на ее бедро.

Ириска хихикнула.

– Так сколько у тебя спичек, Игруев?

– Да ну на хер, – сказал я. – Дались вам всем эти спички…

– Но я не против, чтобы ты меня осквернил. У тебя был когда-нибудь секс с еврейкой?

– А ты еврейка?

– Естессно.

Утром я приехал в редакцию выспавшимся, чистым и бодрым.

Телефон звонил каждые пять-семь минут, и я отвечал всем, кого интересовало самочувствие журналиста, которому пришлось под дулами автоматов рассказывать солдатам о размерах его детородного органа. Другие спрашивали, чему учит читателей этот репортаж, не стыдно ли автору рассказывать о своем члене и не еврей ли я…

В общем, публикация имела огромный успех.

Между звонками мы с Булгариным готовили статьи в номер.

Впрочем, вместо статей у нас были тексты.

Наследие тоталитаризма – жанровая иерархия – было отвергнуто во всех московских редакциях. Текстом называлось все – заметка, статья, эссе, очерк, корреспонденция, репортаж, интервью, подпись к фотографии, отчет с круглого стола или пресс-конференции. Жанры распадались, смешивались, возникали, как сама тогдашняя жизнь, и низколетящие боги современности равнодушно благословляли этот кипящий поток…

Тираж у нашей газеты был невелик, но среди московских интеллигентов она пользовалась большой популярностью.

Мы публиковали либералов и консерваторов, гайдаровцев и бабуринцев, красных и белых, центристов и анархистов, православных, католиков, мусульман и адептов Белого Братства. Профессор геологии утверждал, что христианство зародилось на Алтае, заведующий кафедрой ботаники сравнивал достоинства немецкого и американского автоматического оружия, филолог-германист призывал короновать и возвести на российский престол Солженицына, врач-психиатр докапывался до русских корней Сократа и Платона, бывший комсомольский функционер делился тайнами узбекской проституции, микробиолог рассуждал о чуде на пути в Дамаск, астрофизик живописал историю колчаковского золота…

Многие писали о том, что Россия может стать хорошим местом для жизни, только если превратится в страну маленькую, протестантсткую, без кириллицы и русских.

Тексты пестрели словами и выражениями вроде «эта страна», «менталитет», «совок», «коммуняки», «тусовка», «иномарка», «грант», «ельцинизм», «баксы» и «деревянные»…